Январь 2013

Армия, защищающая общество, или общество, защищающее армию?

21 декабря 2012 года лидер Национально-религиозной партии «Еврейский дом» Нафтали Беннет заявил, что если он когда-либо получит приказ о выселении евреев из их домов, то будет просить командира освободить его от занимаемой должности, подчеркнув, что готов отбывать тюремный срок за неповиновение.

В этой связи имеет смысл напомнить, что израильская армия столкнулась с идеологическим сопротивлением не впервые. Фактически на всем протяжении истории ЦАХАЛ был ареной борьбы за реализацию общественно-политических идеалов со стороны как правых, так и левых радикалов.

 

Эллина нет, а иудей — есть

Тема нашего еврейского национализма стала в последнее время актуальной по целому ряду причин. Одна из них — акты возмездия, именуемые на иврите «таг махир». Снова и снова мы слышим в новостях о разбитых стеклах и вырванных деревьях, о поджогах и оскорбительных граффити в арабских деревнях и мечетях, а в последнее время — и в церквях. Акты эти сопровождаются подписями, указывающими на то, что они задуманы как возмездие — обычно за действия правительства против поселенцев, реже — за враждебные или террористические акты, совершенные арабами.

 

«На бабушкином стуле»: еврейское искусство как калейдоскоп культурного дефицита

«Герман Гольд — художник с наболевшим еврейским сердцем и глубоким чувством к человеку и природе, — говорит об авторе экспозиции, открывшейся в днепропетровской «Меноре», писатель Фазиль Искандер. — Это имя впервые прозвучало еще в конце 1960-х, когда на всесоюзной выставке в Москве появился портрет командира легендарного авиаполка «Нормандия-Неман» Жана Луи Тюляна, — делится воспоминаниями автор блистательного «Сандро из Чегема». — Видимо, не случайно директор Третьяковки надолго задержался у этого полотна».

 

В Третьяковке выставили Каплана

Ученик Верейского и Рылова, Каплан был отличным иллюстратором. Его работы к «Тевье-молочнику» и «Стемпеню» Шолом-Алейхема, к «Фишке Хромому» Менделе Мойхер-Сфорима — классика книжной графики. Хрестоматийными стали и виды еврейских местечек, белорусского Рогачева, откуда художник родом: город был почти полностью уничтожен нацистами, погибли почти все его жители, в том числе и родители художника. Сегодня работы Каплана хранятся в крупнейших собраниях мира — там, где редко встретишь российских авторов его времени.

 

Понять? Простить?

70 лет назад эта варшавская улица находилась на территории гетто. Сегодня здесь стоит…  коленопреклоненный Гитлер. Автор скандальной скульптуры — итальянец Маурицио Кателлан, чья выставка проходит сейчас в варшавском Центре современного искусства. В бывшем гетто (т.е. на другом конце города) фюрер, оказался, разумеется, не случайно, а по личной просьбе художника. Ради справедливости отметим, что скульптура выставлена в закрытом дворе дома и увидеть ее можно лишь издалека — через окно в деревянных воротах. 

 

Рисунки по памяти или Воспоминания отсидента

Урок политкорректности
из книги воспоминаний Семена Глузмана

Очень ярко помню этот день 1977 года: в зону принесли «Правду» с жестким, истерическим сообщением об очередной клеветнической кампании на Западе. На этот раз  о якобы имевшем место обмене дорогого друга КПСС и всего советского народа товарища Луиса Корвалана на уголовного преступника, четырежды судимого Владимира Буковского. Газету передавали из рук в руки, её читали даже старики-полицаи, редко обращавшиеся к печатному слову. Мы поняли: обмен был! Мы ликовали, наш Володя, наш недавний лагерный товарищ — на воле!

 

Оставить с носом

Задумаемся: что позволило Чаплину сделать смешной  фильм о фашизме? Позднее он писал: «Зная о реальных ужасах немецких концлагерей, я не смог бы снять «Великого диктатора», не смог бы смеяться над истребительным безумием нацистов».

Чаплин сделал Хинкеля смешным по той же причине, по какой Булгаков сделал смешным Шарикова: оба художника еще не вполне представляли себе меру свирепости изображенных ими псов. Чаплин не осознавал в полной мере, кому он делает нос. Но будьте уверены — трус  такого фильма не снял бы. И будьте уверены — никто, кроме Чаплина, не сделал бы нос так уморительно.

 

Жизнь в пастельных тонах

Еврейскую девочку приглашают принять участие в рождественском спектакле — у нее самый громкий голос в классе. Играют Иисуса мальчики, но озвучивает роль за сценой именно она, Ширли Абрамович. Вечером к родителям девочки заходит соседка, и они на кухне обсуждают произошедшее. А сама Ширли отправляется спать и перед сном читает «Шма Исраэль».

Никакой страсти в клочки, душевных терзаний и прочей достоевщины. Недаром в другом рассказе отец говорит дочери-писательнице: «Ты же знаешь, все гораздо глубже. Но ты взяла и все выкинула. Тургенев бы так не сделал. И Чехов бы не сделал».

 

Страницы