События Холокоста занимают весьма скромное место в коллективной памяти французов. Единственный в стране еврейский музей — Музей искусства и истории иудаизма — был открыт в Париже только в 1998 году, и тема Холокоста не является центральной в его экспозиции. Мемориал жертв депортации появился в столице Франции значительно раньше, еще в 1962-м, но удивительным образом слово «евреи» не было включено в его название. Мемориал Холокоста же появился в парижском квартале Марэ только в 2005 году.

Вторая жизнь Чанада Сегеди началась в квартире раввина Баруха Оберландера в районе синагоги в будапештском квартале Erzsеbetvаros.  Этот моэль (специалист по обрезанию) одним взмахом скальпеля превратил антисемита Чанада в еврея Давида.
30-летний Сегеди был вторым человеком в правоэкстремистской партии Йоббик и сделал карьеру на утверждениях о том, что евреи грабили Венгрию и вступили в союз с цыганами. Но, узнав, что рожден в еврейской семье, Чанад круто изменил свою жизнь. 

Он встретил приветливо. Мягким солнцем, ухоженными улочками и билбордами «Освенцим — город мира». Не более и не менее. Около 60% жителей Ойшпицина (так называется город на идиш) когда-то составляли евреи. Их следы и сегодня разбросаны по 40-тысячному «городу мира» — дюжина зданий в центре имеет еврейские корни — будь то отель Герца или ликеро-водочный завод Хаберфельда. Шесть злотых — и вы узнаете о том, что в начале прошлого века в городе было 10 синагог, а в середине 1930-х из 32 членов городского совета — восемнадцать, ну, вы догадались…