Если вести счет дней человеческих до ста двадцати лет, то восемьдесят — это средний  возраст, когда мудрость и молодость не исключают друг друга. Тот, кто лично знаком с Григорием Фальковичем, согласится с этим без колебаний. Если, как говорил Бродский, поэт — это орудие языка, то поэзия — орудие души. Вот и возникает у Фальковича этот неповторимый симбиоз: сначала — русского, позднее — украинского языка и еврейской души.