Сравнение сионизма с расизмом из уст нового лидера еврейской общины Египта —  Магды Харун — почему-то удивило русскоязычные СМИ. Удивляться, между тем, нечему. Г-жа Харун никогда не скрывала свои взгляды, доставшиеся в наследство от отца — одного из первых лидеров местной компартии, вдоволь насидевшегося в тюрьмах при Насере и раннем Садате.

Подчеркнутое дистанцирование дочери от Израиля — ничто по сравнению с желанием отца в июне 1967 года пойти добровольцем в египетскую армию — дабы воевать с Израилем. Через несколько дней его арестовали — как еврея, разумеется. Юная Магда негодовала — Шехата Харун был истинным египетским патриотом — но, видимо, так ничего и не поняла.     

«Однажды в школе учитель назвал евреев собаками, — вспоминает Магда. — Я была единственной еврейкой в классе и пулей вылетела за дверь». Знаете, как успокоил ее дома отец? Гуманист и коммунист Харун сказал, что с такой же несправедливостью сталкиваются палестинские дети в Израиле. И девочке стало легче...

Когда в 2001-м Шехата Харун скончался, дочь отказалась от услуг раввина из израильского посольства в Каире, пригласив для проведения похорон его коллегу из Франции. Характерно, что один из основателей партии «Тагамму», объединившей марксистов, насеристов и арабских националистов и резко выступавшей против мирного договора с Израилем, упокоился все-таки на еврейском кладбище.

На могильной плите автора сборника «Еврей в Каире» высечено его жизненное кредо: «У каждого человека есть несколько идентичностей. Я египтянин, когда страдают египтяне, я чернокожий, когда преследуют чернокожих, я еврей, когда угнетают евреев, и я палестинец, когда издеваются над палестинцами». В этих словах и следует искать объяснение феномена Магды Харун, для которой (по ее же признанию) оставаться дочерью своего отца важнее, чем возглавлять общину. Почему она стала преемницей недавно скончавшейся Кармен Вайнштейн? Да потому, что в свои 60 профессиональный юрист Харун — самая молодая египетская еврейка. Расценивая вопрос: «Почему вы не уехали из страны?» как провокацию, ей сложно признать, что снижение численности общины с 65 000 человек в 1947 году до 40 (по другим данным 200) в настоящее время свидетельствует о, мягко говоря, непопулярности ее взглядов.   

В первом же после избрания интервью глава общины заявила, что не примет от Израиля средства на реставрацию древних синагог Египта. Добавив, что, если не сможет найти других источников финансирования (а Министерство социального обеспечения лишило общину поддержки), то обратится за финансовой помощью в ЮНЕСКО. В то же время она мечтает о создании Музея евреев Египта и широко открывает двери синагоги, подчеркивая, что евреи, прежде всего, египетские граждане. Несмотря на постоянные заверения в безусловной лояльности евреев стране проживания, политическая активность самой Харун (она, например, участвовала в недавних протестах, которые привели к отставке президента Мурси) наводит на нехитрую мысль — что будет, если власть в Египте снова сменится? Заложницей чьих идеалов станет немногочисленная община?       

Александр Файнштейн, специально для «Хадашот»