Михаил Мицель «Последняя глава»: Агро-Джойнт в годы Большого террора  Киев, Дух і Літера, 2012. — 464 с. Собственно, шанса у них не было. Даже удивительно, что сотрудников Агро-Джойнта «вычистили» на пике, а не в самом начале Большого террора. А ведь удачный поначалу  брак был — пусть и по расчету. Софья Власьевна хотела превратить местечковых евреев (читай — «нетрудовой элемент») в крестьян, и Джойнт ей в этом помог — 218 еврейских колхозов было создано в Украине на американские деньги к середине 1930-х. Шутка о евреях с лопатой стала нерелевантной, тем более, что недавние люфт меншен быстро освоили новейшую западную сельхозтехнику.

Завершившаяся к 1938 году ликвидация этой диковинной в стране победившего социализма структуры началась с «дела врачей».  Это не оговорка и не редакторский ляп. В 1934-1936 гг. по приглашению Джойнта и при поддержке Наркомата здравоохранения в СССР из Германии прибыло около 70 еврейских врачей-беженцев (в том числе, для работы в еврейских колониях). Первый из них, коммунист Эрнст Ашер, преподававший в Саратовском мединституте, был арестован летом 1936-го. Членство в КПГ и национальная принадлежность не помешали «органам» обвинить доктора в сотрудничестве с Гестапо. 22 апреля 1937 года НКВД УССР начал разработку дела «Мимикрия» на предмет выявления немецкой агентуры, а 9 мая начальник третьего отдела (контрразведка) Моисей Чердак распорядился «приступить к разработке представительств Агро-Джойнта на территории УССР». Видно вспомнил, что «все евреи ответственны друг за друга», а там и до вербовки иностранной разведкой недалеко. Весь персонал украинского филиала организации был арестован в феврале-марте 1938 г. в рамках дополнительного лимита на 30000 «антисоветских элементов», полученного от Политбюро. Такая вот лицензия на отстрел. Под многими протоколами допросов (а книга щедро снабжена документами из архивов СБУ и ФСБ) стоят характерные фамилии офицеров госбезопасности:  Якубович, Коган, Найдман, Иоффе, Марголин. 

С другой стороны, с началом репрессий, человек с не менее характерной фамилией, глава Агро-Джойнта, агроном и бывший меньшевик д-р Розен, заявляет, что только он несет ответственность за действия организации и готов приостановить свой иммунитет как иностранец:

Я считаю это обязанностью в отношении друзей и коллег, с которыми мы работали вместе многие годы. Я буду чувствовать себя как пес, если позволю им стать жертвами сталинского деспотизма, а сам смогу избежать преследования только потому, что я американский гражданин.       

Кроме того, Розен пытался облегчить положение семей, лишившихся кормильцев, — 104 сотрудника Агро-Джойнта, в том числе вдовы казненных, получили компенсацию, разумеется, неофициально.

Один из самых драматических разделов книги — письма врачей, обвиненных в подготовке бактериологических диверсий по заражению воды, продуктов и т. п. Те, кто смог сохранить немецкое подданство, были высланы из СССР как нежелательные иностранцы. К оставшимся в СССР новая родина была немилосердна. Апофеоз абсурда. 28 врачей, арестованных НКВД по подозрению в сотрудничестве с Гестапо, были внесены в розыскной список самого Гестапо как лица, подлежавшие немедленному аресту. Большинство несчастных, нашедших убежище в Советском Союзе, через пару лет получили пулю в затылок. Когда я начинаю думать, что мог быть, как и прежде, в фашистской тюрьме или убит там, и сравниваю с моим сегодняшним положением, то не могу найти других слов, кроме одного, — спасибо, — писал получивший место в Кривом Роге доктор Альфред Штерн заместителю директора Агро-Джойнта Иезекиилю Гроеру 29 июля 1936 года. Штерн почти счастливчик — отсидел свое в Севжелдорлаге за шпионаж и уже в 1956-м вернулся в ГДР. Вытянувшему его из Германии блестящему юристу Гроеру повезло меньше — 15 марта 1938 года он был приговорен к высшей мере, в тот же день расстрелян и захоронен в общей могиле совхоза «Коммунарка», в то время — подсобного хозяйства НКВД.      

Впрочем, сов власть карала и социально близких. В списке «врагов народа» — колхозник, конюх, шофер, столяр, чабан, кладовщик, тракторист, животновод.  Кто-то в молодости был реальным активистом Бунда, а кому-то шили мифическую связь с польским шпионом. Мера наказания определялась не степенью вины, а текущим моментом, поэтому почти половина всех смертных приговоров была вынесена в апреле 1938 г. тройкой НКВД по Николаевской области — облуправление просто выполняло план по новым лимитам первой (расстрельной) категории. В то же время 40 человек (среди них — члены сионистской организации Гехалуц), арестованных на излете кампании, были освобождены из-под стражи за недоказанностью обвинения…

Последствия Голодомора (а в 1932-1933 гг. в еврейских колониях, как и в украинских селах, свирепствовал голод), грубое администрирование, урбанизация, репрессии и, конечно, Холокост не оставили от еврейских колхозов даже названий.  Большая Сейдеменуха (от сде менуха — «тихое поле», — ивр.) превратилась в пгт Калининское, колония Вайсбрун — в Криничанку, а Сталиндорф уже давно Локшаревка.

В 1927-м Абрам Роом по сценарию Маяковского снял пропагандистский фильм о жизни еврейских колонистов — «Евреи на земле». Пройдет совсем немного времени, и жизнеутверждающее «на» сменится страшным «в»…    

Михаил Гольд, «Лехаим»