«Даас» (Daas) Режиссер Адриан Панек Польша, 2011, 102 мин. Русская история пестрит самозванцами: на всякого богопомазанного Ивана, Дмитрия или Петра темный Солярис народной стихии отвечал чумазым Лжеиваном, Лжедмитрием, Лжепетром. В истории евреев такого, кажется, не бывало. Древний Израиль был не столь раздолен, чтобы кто-то выдал себя за Саула, Давида или Соломона и целая  дюжина односельчан тут же не разоблачила бы выскочку.

Это, однако, не означает, что в еврейской истории не случалось самозванцев. Еще как случались, да только они метили повыше — на статус мессии: стоит вспомнить Шабтая Цви, Барухию Руссо или Давида Реувени.

Судьбы еврейских лжемессий — соблазнительный материал для искусства. Фильм молодого польского режиссера Адриана Панека «Даас» начинается титрами: «В 1759 году в Польше появился некий мессия Яков Франк. Он объявил о пришествии спасения и конце всех религий, права и властей. Последователям, принявшим крещение и оставившим прежнюю жизнь, он обещал жизнь вечную». Через несколько лет, объявленный в Польше мошенником, Франк бежал в Вену. Здесь он быстро нашел влиятельных покровителей в кругах австрийской знати; поселился во дворце; непонятно как и за что был пожалован титулом графа; охрана его по численности приближалась к небольшой армии, и он создал в Австрии новую секту.

Как рецензент я выразил все это одним махом. Как зрителю мне пришлось хорошо поломать голову, чтобы во всем этом разобраться. Фильм снят в сумеречных тонах, короткими, прерывающимися на какой-нибудь недоговоренности эпизодами; в нем несколько долго не пересекающихся линий и множество действующих лиц, трудно запоминающихся в экранной полутьме. Сам Франк, появившись в начальном эпизоде и произнеся таинственное слово «даас», исчезает, чтобы возникнуть опять почти под конец фильма. Чтобы сбить нас с толку, режиссер сделал одного из важных персонажей тезкой Франка. Поляк Яков Галинский покинул секту Франка после того, как тот не сумел спасти его больного ребенка. А когда молодая жена Якова убежала от него к пожилому лжечародею, он и вовсе стал заклятым врагом своего бывшего кумира. Галинский следует за  Франком из Польши в Вену, чтобы отомстить ему и вернуть жену. (Кроме того, он хочет все-таки выведать у Франка, что же такое «даас»). Франк, узнав, что Галинский в Австрии, приказывает своим приспешникам изловить и уничтожить его: главы тоталитарных сект не прощают отступничества.

Вторая сюжетная линия связана с советником придворной канцелярии Кляйном. Когда со всех сторон к нему начинает стекаться информация о странных и страшноватых деяниях невесть откуда взявшегося графа Франка, он решает покопаться в его биографии. Но все концы уходят в воду. Ряд случайных на первый взгляд событий мешает Кляйну арестовать Франка, да что там — даже вызвать его на допрос. Наконец до Кляйна доходит: этот еврейский граф всех снизу доверху подкупил, его армия вот-вот совершит государственный переворот! Переговорить с императором нелегко, но Кляйн, сметая все преграды, все же прорывается к нему: «Франк… заговор… государство в опасности!»  Император лишь пожимает плечами: «Граф Франк — прекрасный человек!».

Казалось бы, Кляйну конец. Но в следующем эпизоде мы видим его не за решеткой тюрьмы или психушки, а дома на кровати. Начальник канцелярии, которого Кляйн считал первым из заговорщиков, склонился над ним: «Очнулись? Вот и прекрасно. Напрасно вы перенервничали. Император благоволит к Франку — но  это сугубо между нами, — только потому, что дочь старика — любовница Его Высочества». Кляйн в полной растерянности, как и зритель. Был заговор, не было? Или все это ему вообще приснилось?

Между тем Галинский пробирается во дворец Франка и пытается утопить его в ванне. Не тут-то было: тот оказывается живуч, как Распутин, минут через пять выныривает из мыльных пузырей и опять произносит: «Даас». Подоспевшая охрана уже собралась поволочь Якова на цугундер, но Франк машет рукой: пусть, мол, идет себе и расскажет народу, каково покушаться на мессию. 

…На пустынном балтийском берегу случайно встретились двое. Это Кляйн и Галинский. Они ждут корабля, который увезет их в дальние страны, одного в Бразилию, другого в американский Бостон. Подальше от этой сложной, мистической Европы с ее непотопляемыми еврейскими лжемессиями. Бразильцы и американцы —  дикари, среди них будет проще. Корабль уже замаячил на горизонте, сейчас с него спустят лодку…

Информация к размышлению

А). С чувством законной гордости могу сообщить, что Яков Франк  родился в 1726 году на Тернопольщине, но начальное образование получил в моем родном городе Черновцы, а некоторую часть жизни провел в расположенном неподалеку Хотине. (Хотин в те времена принадлежал Турции, а Франк, как Остап Бендер, был в соответствующий период турецкоподданным, и к тому же мусульманином). Умер он в австрийском городке Оффенбах и был похоронен с большими почестями на католическом кладбище, однако по еврейскому обряду. К концу жизни, вдобавок к графу, он стал бароном. 

Б).  Даас, а точнее, Даат («невидимая сфира (sic!) — ключи знания», ивр. (Википедия).  Умному, надеюсь, достаточно, но мне, признаюсь, нет.

В нацистском антисемитском фильме «Еврей Зюсс» главному антигерою, такому же шарлатану, как Франк, едва не удалось запудрить мозги курфюрсту некоего немецкого княжества, а также всему благодушному и боголюбивому народу этого княжества, но вовремя нашлось несколько менее благодушных, политически зорких немцев, и в конце фильма народ все же подвесил этого Зюсса под ребро да на крючок. В фильме Панека оба политически зорких персонажа едва сами не гибнут от козней еврея и вынуждены подобру-поздорову убраться за океан. «Даас» — новый «Еврей Зюсс»? Нет, это просто эстетский, постмодернистский, пустой фильм. Но когда творцы ради «чистого искусства» начинают самовыражаться, как им левая нога подскажет, они могут навыражать и такого, что совсем не входило в их намерения. Но входило или не входило, нам-то, евреям, какое дело?  «Есть объективный смысл слов и поступков, не зависящий от наших субъективных намерений. Мы судим не по намерениям, а по делам». И.В. Сталин. Не предлагаю никого судить, просто не советую смотреть это мутное кино.

Святослав Бакис, специально для «Хадашот»