Из-за книги о геноциде евреев в Литве от автора отвернулись родные и друзья

Молодые, неграмотные литовцы в трезвом уме и твердой памяти так прилежно убивали евреев, что в Литву их везли для уничтожения из других стран. В убийствах добровольно участвовали и школьники, а Церковь равнодушно наблюдала за Холокостом — убийцам даже отпускали грехи. Ради чистоты расы и еврейских зубов в Литве уничтожили около 200 000 евреев.

К таким выводам пришла Рута Ванагайте — автор книги «Musiskiai» («Наши»). В разделе «Путешествие с врагом» она вместе с известным охотником за нацистами Эфраимом Зуроффом отправляется в путь по местам, где убивали евреев, и общается с очевидцами тех событий.

— «Знаю, что Литва не ждала эту книгу. Поэтому и написала ее». Это ваши слова. Уже столкнулись с отрицательной реакцией?

— Священник Ричардас Довейка предупреждал, что у меня перед носом закроются все двери. Родные сказали, что я предаю родственников, как Павлик Морозов. Несколько друзей вообще отвернулись, мол, мне платят евреи, и я предаю Родину.

Потребовалось много смелости. Я спросила у своих детей, которым 20 и 28 лет, стоит ли приниматься за эту книгу. Они ответили, что на 120% поддерживают меня. Но ряд друзей предупредили, что я останусь без читателей, любящих меня за книги об уходе за стариками и о женщинах. Но почему нужно думать о коммерции, если я вижу, что больше такую книгу никто не напишет.

— Почему вы так думаете? Этой темы боятся?

— Я сталкиваюсь с абсолютной паникой — от госучреждений до крестьян. За полгода я встретила всего несколько человек, которые не боялись. Даже с историками в парке на лавочке приходилось встречаться… Некоторые не хотели, чтобы я их цитировала, один сказал, что отныне не будет читать лекции на эту тему — опасно.

— Откуда этот страх? Литва с Израилем примирились, в 1995 году президент Бразаускас извинился перед еврейским народом, несмотря на то, что за это его рьяно критиковали.

— С Израилем помирились, чтобы он не поднимал эту тему. За это Литва поддержит Израиль в ООН. Это политика. Даже посол Израиля в Литве сказал Зуроффу, мол, зачем ты сюда ездишь, людям настроение портишь. Даже еврейская община не поднимает эту тему, как не поднимается она в Израиле и Литве, а очевидцев тех событий практически не осталось. И денег на исследования нет.

Да, Бразаускаса осудили. Думаю, он жалел, что так поступил. Он обещал выявить и назвать убийц, но этого не сделали. В 2012 году Литовский центр исследования геноцида составил список из 2055 человек, которые, возможно, участвовали в геноциде. Список был передан правительству. Где он сейчас?

Я обратилась к вице-канцлеру правительства и сказала, что надо что-то делать с этим списком, не может же он пять лет лежать. Мне ответили — что бы мы ни делали, евреям все мало. И он лежит по сей день.

— Возможно, все уже исследовали и оценили?

— Я прочла книги всех литовских историков — они утверждают, что события Холокоста происходили в провинции на всей территории Литвы. Мы думаем, что только в Понарах — нет, вся Литва усеяна еврейскими могилами. Это белое пятно в нашей историографии. Лишь несколько историков этим занимаются — мне сказали, что пять человек должны работать пять лет, чтобы выяснить, сколько литовцев участвовало в Холокосте. Нет пяти человек и пяти лет.

Я с Зуроффом проехала через всю Литву — людям, которые помнят Холокост, сейчас 85-90 лет. Сколько еще будем ждать?

— Не секрет, что Зуроффа в Литве ненавидят, да и сам он, мягко говоря, не пылает к нам любовью. Как удалось уговорить его совершить «путешествие» по Литве?

— Весной я готовила конференцию, и все историки предупреждали, чтобы я не приглашала Зуроффа — в противном случае они отказывались от участия, поскольку он может заплакать, начать драку. Мне стало очень интересно, я встретилась с ним и спросила, работает ли он на Путина, а он спросил у меня, занимаюсь ли я еврейскими проектами ради денег.

Я ответила, что среди моих родственников были люди, которые, как я подозреваю, участвовали в Холокосте. Он сказал, что за 25 лет впервые встретил в Литве человека, который это признал. Я предложила — вы нападаете на Литву, так давайте, сядем в мою машину и поедем по Литве, поговорим с людьми, посмотрим, кто прав.

Он согласился, поездка длилась три недели. Мы договорились платить за бензин поровну.

— Сколько дверей закрыли у вас перед носом?

Погром в Каунасе, 27 июня 1941

— Большинство людей говорили с нами, но не соглашались фотографироваться и называть свои имена. Другие боялись — мол, придут и убьют. Кто убьет? Литовцы! Они знают, что в большинстве случаев евреев конвоировали, охраняли или убивали отцы или деды соседей. Таким образом они предают своих — соседей. Но помнят очень хорошо.

— В опубликованном в книге интервью Зурофф говорит, что Литва необыкновенно красива, но ее красивые леса скрывают сотни мест массовых расстрелов. Когда ездишь по стране, видишь указатели, свидетельствующие о таких местах — Литва, по крайней мере, об этом позаботилась.

— Но свернешь туда, и ничего не увидишь, просто лес. А есть и не отмеченные места расстрелов. Я и сказала Зуроффу — мы не настолько богаты, чтобы присматривать за 227 захоронениями. Он ответил, надо было смотреть, когда расстреливали.

Зурофф плакал на каждом месте. Мне приходилось ждать, пока он читал молитву. И я думала — под землей лежат тысячи костей, и эти места никак не обозначены. Я потом не могла спокойно смотреть на литовские могилы. Казалось, всему придается слишком большое значение, все так театрально.

Я читала протоколы об эксгумации — множество детей с неповрежденными черепами — значит, закапывали живыми. В книге есть свидетельство одного военного — отец ничком ложился в яму, прикрывая ребенка. Военного спрашивали — в кого первого стреляли — в отца или в ребенка? Ответил: «Что мы звери, что ли, стрелять в ребенка на глазах у отца?» Конечно, в отца. Ребенок ведь ничего не понимает».

— В книге жутко звучит ваш риторический вопрос о том, сколько золотых зубов вытащили у убитых евреев, переплавили, а потом использовали для изготовления зубов жителей Йонишкелиса? Речь шла об убийце евреев, работавшем потом зубным техником. Неужели литовцы делились золотыми коронками убитых?

— Не только в Йонишкелисе.  Помню, в советское время, когда лечили зубы, спрашивали — золото будет ваше или мое? Откуда у зубных техников было золото? Куда пропали все золотые коронки?

Есть еще более интересный момент. Я унаследовала от дедушки и бабушки антикварную кровать, шкаф, часы. А потом узнала, что во всей Литве было около 50 000 еврейских домов, плюс синагоги, магазины, больницы. Куда пропало все это имущество? Вся Литва разбогатела.

Я читала, что в Паневежисе вещи передали Драмтеатру, дому престарелых, женской гимназии, больнице, потом распродали жителям. Что не удалось продать — раздали бесплатно. Когда убили евреев, в Паневежисе было 25 000 жителей, а вещей, оставшихся после убийства евреев, насчитывалось 80 000 — от постельного белья до чашек. Их раздали бесплатно. Значит, каждый житель бесплатно получил по несколько вещей.

Моя бабушка из Паневежиса, кровать — из Паневежиса. Купила ли она ее? Не знаю. Носила ли моя мама что-то из той одежды? Все в Литве, у кого есть старинные вещи, могут задаться вопросом, откуда они взялись.

Убийцам евреев обычно ничего не платили, они брали, что могли, несли продавать или выменивали на водку. Это было их вознаграждение.  Вечером они возвращались домой. У некоторых были дети — с работы приходили не с пустыми руками — приносили им то одежду, то еще что-то.

— Когда читаешь книгу, создается впечатление, что убивали простые деревенские парни, которые пошли добровольцами в Литовскую армию.

— Они туда пошли от нечего делать. Там давали поесть и пострелять. А еще можно взять одежду, обувь, цепочки евреев, выпить. Половина тех, кто убивал в провинции, — безграмотные или окончившие два класса. Возможно, если бы Церковь заняла иную позицию или напомнила об одной из заповедей Божьих — их бы это остановило. Но Церковь промолчала.

— Когда читаешь воспоминания убийц евреев, напрашивается вывод, что немцы не заставляли их убивать — они могли отказаться.

— В первую очередь, это были добровольцы. Некоторые утверждали, что за отказ грозили расстрелом, но есть лишь один факт — в Каунасе расстреляли солдата, отказавшегося убивать.

В особом отряде служили восемь учеников ремесленной школы — 16-17 лет. Наступил июнь, делать было нечего, они пошли поработать — им обещали вещи евреев. Лето закончилось, они ушли из отряда. Разве это принуждение — сами пришли, сами ушли.

Военный Ляонас Стонкус рассказал, что если видели, что у кого-то нервы не выдерживали, офицеры не заставляли стрелять, боялись, как бы против них оружие не обратили. И не давали выпивку — боялись, чтобы командующих не постреляли. Можно сказать, что евреев убивали молодые, неграмотные и трезвые литовцы.

— На вас будут нападать за неудобную правду и спрашивать, на что вы опираетесь?

Майор Антанас Импулявичюс

—Только на то, что сообщено жителями Литвы и историками. Полгода я провела в Особом архиве, читала дела, исповеди. Кто скажет, что наших мальчиков пытали и только после этого они давали показания — это глупости. Один убийца евреев жаловался на боли в плече, сделали рентген, выяснили причину, назначили массаж и парафиновые ванночки. Видно, слишком много стрелял.

Работники НКВД были последовательными, точными, каждый рассказ убийцы евреев подтверждался свидетельствами еще 15 лиц. Совпадает каждая деталь.

Все они умаляли свою вину. Когда спрашивали, сколько раз они участвовали в расстрелах, сначала не помнили, потом вспоминали какой-нибудь один расстрел, а на деле участвовали в 20 или 50. Многих НКВД после войны судил за конвоирование, а спустя 20-30 лет, когда выяснялось, что они и расстреливали, их снова арестовывали.

— Насколько, по вашему мнению, трагедию определила официальная позиция литовской власти?

— Во многом определила. В администрации Литвы работало 20 000 человек: полицейские, начальники полиции округов. Только 3% из них были немцами. Был запланирован процесс, осуществленный литовцами. Конечно, планировали не литовцы, но они делали все так хорошо, что потом в Литву везли расстреливать евреев из Австрии и Франции.

В Девятом форте расстреляли 5000 евреев из Австрии и Чехии. Сюда их везли якобы на прививку — евреи шли к яме с засученными рукавами. Литовцы так хорошо работали, что батальон Антанаса Импулявичюса вывезли в Беларусь — там убили 15 000 евреев. Немцы были очень довольны.

— Откуда такая прилежность? Многие литовцы говорят — мы страдали, оккупация сменялась оккупацией, мы не виноваты, нас везли в Сибирь.

— Да, это правда, но их никто не заставлял расстреливать людей. Шли добровольцы — отчасти из-за распространенного антисемитизма. У нас было достаточно много сторонников Вольдемараса, националистов, которые были влиятельными армейскими офицерами. Многие убийцы евреев — авиаторы, соратники Дарюса и Гиренаса.

Все шло из Берлина, там чувствовалась рука Геббельса, литовцы это распространяли. Об этом говорили по радио, писали в газетах. Первая газета временного правительства Литвы «К свободе» писала: «Долой евреев, их трупы — наш путь к свободе». Хватило двух месяцев для  создания структур.

Без одобрения со стороны правительства Литвы и без потакания Гитлеру этого не было бы — но мы не хотим это признать, у нас именами Казиса Шкирпы и Юозаса Амбразявичюса названы улицы и школы.

— Зурофф признал, что не осознавал, что Литва на заре независимости не способна встать лицом к лицу с прошлым — даже Франции потребовалось 50 лет, чтобы признать свою вину за действия режима Виши.

— Нам потребуется 90 лет. Скоро все умрут, а поколению моих детей будет интересно, только свидетелей уже не будет. Поэтому я и общалась со свидетелями, пока они живы. Возможно, эту книгу прочтут через 10 или 15 лет. Я выполнила мой долг перед родиной, хотя она об этом и не просила.

— Участвовали ли ваши предки в Холокосте?

— Я не знаю. Дедушка был членом комиссии, составившей список из 10 евреев, а муж моей тети был командиром белоповязочников, служил в Паневежисе в охранных структурах. Вся полиция Паневежиса, под воздействием нацистов, участвовала в этом процессе. Я знаю, что ни один из них не жал на курок — иначе не писала бы, мне было бы слишком тяжело.

— Готовы ли вы к обвинениям в клевете на Литву с помощью Зуроффа?

— Я сделала хорошее дело — Зурофф перестанет ездить в Литву. Он понимает, что мы — я, Ричардас Довейка и Томас Шярнас, историки — на верном пути. Он не может сказать нам ничего нового — дело литовцев выяснить свое прошлое.

Зурофф сказал, что ему здесь больше нечего делать — никакой иностранец не может заставить Литву взглянуть на свое прошлое.

Миндаугас Яцкявичюс, DELFI.lt
Публикуется в сокращении