Наше мистическое представление о Европе — оно необычайно, очаровательно, необъяснимо. Украина стремится в Евросоюз с таким видом, как будто садится на огромную, комфортабельную баржу и уплывает от России прочь, через моря и океаны: прощай, немытая, прощай! Теперь тебе, проклятая, не дотянуться до нас! Проща-а-ай!
Киприоты протестуют против политики ЕС

Во всём этом есть что-то детское, что-то милое, наивное, чудесное.

Вступила бы Украина в Евросоз, легла бы спать в усталом, но удовлетворённом состоянии, утром проснулась (чувствуется нежнейшее солнце сквозь ресницы), потянулась, чуть пристанывая от счастья, ти-и-ихо открывает глаза (рядом должен лежать Евросоюз — спокойный, с красивой щетиной, самоуверенный, добрый, щедрый, пахнет одеколоном) — а там, чёрт тебя подери, всё равно лежит Россия. Лошадь такая, вместе со всадником, оба пахнут, оба ржут, у обоих огромные зубы, и ещё много копыт у этого чудовища.

Как же трогательна эта религиозная вера в бумаги и союзы, в печати и постановления, в цивилизованный европейский мир, который не даст в обиду, накормит, приголубит.

Украинские студенты каких-то вещей не понимают, их бьют, это ужасно, не надо никого бить. Но взрослые люди есть на Украине? Должны же быть.

Европа стоит на пороге цивилизационного европейского кризиса: он только начался, но несколько стран уже обанкротилось, Европа погружается в пессимизм, безработицу и хаос, и даже более-менее благополучная Франция отдаёт себе отчёт, что всё идёт куда-то не туда.

Я тут читаю в блогах, как возмущённые украинские женщины пишут, что Янукович тащит Украину в «совок». О, милые мои. Всё ещё веселее.

Мари Ле Пен (надеюсь, вы знаете это имя — женщина уж точно не менее пассионарная, чем ваша Юля, но какие-то вещи понимающая чуть лучше, чем Юля) не так давно сказала: «Евросоюз — это СССР в наихудшем его виде».

Понимаете? Даже не в обычном виде, а в наихудшем.

Но нет, вы, конечно, не понимаете.

Украина, очертя голову, стремится туда, где никакого счастья не будет, а будет что-то другое.

Пожалуй, мы ещё раз предоставим слово французскому политику Мари Ли Пен: «Евросоюз не соответствует интересам и чаяниям европейцев. У нас нет суверенитета, свободы, нам навязывают что-то из Брюсселя, к чему мы вообще никакого отношения не имеем...».

Может быть, Украина тоже хочет не иметь к себе никакого отношения? Ну, так пусть ей об этом скажут, а то она не догадывается, куда собралась.

И далее Мари Ли Пен продолжает: «Нам скормили Евросоюз как якобы единственный способ быть экономически и политически сильными в противостоянии с США, Китаем, Индией и Россией. Однако мы никогда не были слабыми как сейчас! У Франции не осталось ничего: ни своих денег, ни суверенной территории, ни возможности принимать самостоятельные экономические или политические решения. Мы на вассальном положении. Франция — не нация больше, а придаток Евросоюза и умирающего евро».

Когда Украина, надрывая душу, кричит о свободе, надо, чтоб хоть кто-нибудь объяснил, как она будет выглядеть. Если Франция — это придаток, то на каких условиях там окажется Украина? Евросоюз не спасёт эту чудесную страну, не даст благоденствия и покоя, но истаскает, измучает и, рано или поздно, отвернётся. Между тем, эта Россия с её зубами, с её копытами, с её ржанием и храпом — она не денется никуда.

Обидно, неприятно, но поделать нечего.

Мой товарищ, писатель и революционер Аркадий Бабченко рвётся в Киев: за нашу и вашу свободу, в общем. Может, он уже там. Я, когда слышу такие новости, беспомощно оглядываюсь вокруг: люди, что происходит? Что с вами происходит?

Уставшая от самой себя, прекрасная и солнечная страна Украина стремится забраться на баржу и отправиться в вояж. Российский либерал подсаживает её, помогает ей, говорит: скорей, скорей, пока не подтянулись полки наших опричников, дивизии КГБ, колонны черносотенцев.

Нам тоже не нравится ни российская власть, ни украинская — но при чём тут это, граждане либералы? Эта баржа уже хлебает воду, она всё равно не увезёт никакую Украину. Утонет где-нибудь по пути, в ста метрах от берега. Обратно придётся вплавь добираться.

Жалко, что не будет Украине никакого Евросоюза.

Как было бы приятно, если б Украина вернулась через год, или там через три, сырая, босая, обескураженная, с застуженными придатками, осатаневшая от случившегося с ней — неожиданно вылезла бы на берег и как засадила российскому доброхоту (он так и стоит на берегу, машет платочком, всматривается в голубую даль) в зубы.

— Эй, ты чего? — спросил бы он, — я же добра тебе хотел.

— А ничего, — ответила бы Украина и пошла дальше.

Чтоб обладать подобным опытом — надо его прожить. А то так и будут украинцы видеть сон, как плывут они вокруг света, а вокруг солнце, европейские ценности, чайки, демократия, и море не солёное, а сладкое.

Дайте им досмотреть этот сон. Всё равно ведь потом просыпаться.

Нам, им, всем.

Захар Прилепин, «Комсомольская правда»