Полвека назад, 22 ноября 1963 года, произошло едва ли не самое известное политическое убийство в истории человечества. Вспоминая сегодня погибшего президента Джона Кеннеди, уместно рассказать о его единственной встрече в качестве главы государства с премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом; написано о ней немало, но, к сожалению, фантазии нередко подменяют собой факты.

После вступления Кеннеди на пост президента Бен-Гурион стремился как можно быстрее встретиться с ним — официальная просьба о такой встрече была подана государственному секретарю Дину Раску 13 апреля 1961 года. Два государственных лидера уже были знакомы: в составе делегации Конгресса Кеннеди в 1951 году посетил Израиль (впервые он побывал в Палестине/Эрец Исраэль еще в 1939-м).  По всей видимости, никаких ярких впечатлений от этой встречи у Бен-Гуриона не осталось — в своих мемуарах он о ней даже не упомянул. Однако десять лет спустя Бен-Гурион оставался премьером Израиля, а Кеннеди был уже не просто рядовым членом Палаты представителей…

Новая встреча состоялась 30 мая 1961 года в отеле «Waldorf Astoria» — приглашения прибыть с официальным визитом в Белый дом глава израильского правительства не дождался... Американцы поставили крайне унизительные для Израиля условия: сам факт визита Бен-Гуриона в США должен был держаться в тайне до 20 мая, причем и тогда должно быть объявлено, что цель поездки — встречи с лидерами еврейских общин; встреча с президентом должна была выглядеть «случайным экспромтом». Кроме Кеннеди и Бен-Гуриона, в беседе также участвовали (хотя, если верить протокольной записи, не произнесли ни слова) посол Израиля в США Авраам Харман, заместитель госсекретаря США по Ближнему Востоку и Африке Филипс Тальбот и один из помощников президента Мейер Фельдман.

Об этой встрече — второй встрече главы правительства Израиля с американским лидером (за год до этого Бен-Гурион встречался с тогдашним президентом Эйзенхауэром) написано много небылиц. Так, автор статьи «Джон Кеннеди и Израиль» Семен Киперман утверждал, будто президент «с неожиданной искренностью обратился к Бен-Гуриону со словами: «Я знаю, что выиграл выборы благодаря поддержке американских евреев. Им я обязан своей победой. Скажите, что я должен сделать?». В этом описании удивительно всё: и идея о том, что Кеннеди считал свое избрание результатом поддержки со стороны исключительно еврейских избирателей; и наделение премьер-министра Израиля правом собирать политические дивиденды от имени американского еврейства, как будто евреи США когда-либо наделяли его какими-либо представительскими функциями; и то, что президент США просит у главы небольшого ближневосточного государства «руководящих указаний». В этой совершенно немыслимой мизансцене биограф Бен-Гуриона рисует израильского премьера как человека, которого интересуют исключительно судьбы мира, а никак не своей страны: «Вопрос [президента Кеннеди] был прямой и неожиданный, но израильский премьер прибыл в Соединенные Штаты не для извлечения выгоды из еврейских бюллетеней для голосования, и подобный выборный торг ему не нравился. Последовал достойный и лаконичный ответ: «Вам следовало бы сделать то, что пойдет на пользу свободному миру».

Это удивительное описание неоднократно использовалось антиизраильски и антисемитски настроенными авторами для иллюстрации ложного тезиса о том, будто израильский «хвост» вертит американской «собакой». А именно: президента США фактически выбирают, исходя из своих соображений, евреи; он отдает себе в этом отчет и просительно обращается к главе еврейского государства за указаниями. Однако изучение рассекреченного и находящегося в архиве Госдепа протокола встречи Кеннеди и Бен-Гуриона, который скрупулезно вел Филипс Тальбот, не оставляет от всей этой абсурдной конспирологии камня на камне: президент США, естественно, ничего подобного премьер-министру Израиля не говорил, а тот, в свою очередь, на протяжении всей беседы поднимал всевозможные просьбы, которые касались будущего Израиля в несравнимо большей мере, чем т.н. «свободного мира» в целом. При этом даже то немногое, о чем Бен-Гурион просил, президент сделать отказался.

Сегодня, по прошествии более чем полувека, трудно читать этот протокол, не испытывая неловкости. Израильский премьер откровенно дезинформировал президента США, пытаясь склонить его к поставкам Израилю различных видов оружия. Беседа началась с темы, оставленной Кеннеди в наследство прошлой администрацией, обнаружившей, что в тайне и от нее, и от МАГАТЭ Израиль развивает собственную ядерную программу. Давид Бен-Гурион, Шимон Перес и верные им ученые-физики, среди которых одну из центральных ролей играл ставший впоследствии депутатом Кнессета и министром науки и технологий Юваль Неэман, не имея возможности избежать инспекционной поездки американских экспертов, сумели дезориентировать их, убедив в том, будто атомный реактор в Димоне создан исключительно в мирных целях. Двое американских ученых пробыли в Израиле с 18 по 22 мая 1961 года; в районе самого реактора в Димоне они находились в течение шести часов. В самом начале встречи президент Кеннеди отметил, что поскольку ряд стран с опаской смотрит на создание в Израиле ядерного реактора, информация о нем должна распространяться таким образом, чтобы ни у кого не возникло сомнения в исключительно мирных целях ядерной программы Израиля. Умолчав о том, что говорить об «исключительно мирных целях» было бы крайним лукавством, Бен-Гурион ответил, что следует говорить о ядерном реакторе в контексте проблем Израиля в целом. Главной из них является острый недостаток пресной воды, и единственное решение этого вопроса — опреснение морской воды, для чего требуется дешевая энергия, при этом гость подчеркнул, что Израиль стремится использовать возможности ядерной энергетики именно для этих целей.

Затем Бен-Гурион, как обычно, завел разговор о том, что Израиль испытывает острую нехватку вооружения по сравнению с армией Египта, выразив убежденность в том, что цель Насера — не просто победить, а уничтожить Израиль, причем, как сказал израильский премьер, «если они победят нас, то сделают с евреями то же, что Гитлер». Бен-Гурион напомнил и о том, что в ходе своего предыдущего визита в Вашингтон и встречи с Эйзенхауэром он просил США предоставить Израилю оружие — прежде всего, зенитный ракетный комплекс средней дальности «Хоук», однако, «несмотря на твердое обещание президента, Израиль до сих пор не получил обещанное, хотя наличие у Израиля оборонительного оружия как нельзя лучше отвечает интересам США».

Кеннеди предпочел уйти от конкретного ответа, отметив, что в его распоряжении нет точных сведений о том, какие обещания были даны предыдущей администрацией. Согласно собранным нами данным, Бен-Гурион, действительно, поднимал вопрос о поставке Израилю комплексов ПВО «Хоук», однако, госсекретарь США Гертер еще в августе 1960 года ответил на эту просьбу отказом, вследствие чего говорить о том, что Израиль не получил от США «обещанное» едва ли было правомерно. Джон Кеннеди добавил, что система «Хоук» является не только оружием обороны, но и наступательной системой. Впрочем, Бен-Гурион наверняка отлично знал это сам: первоначально комплекс разрабатывался именно для уничтожения самолетов, и лишь позднее был доработан для перехвата ракет в полете. На вооружение он был принят в 1960 году — то есть речь шла о самой передовой на тот момент зенитно-ракетной системе. Кеннеди говорил, что если США поставят боевые ракеты в Израиль, то возникнет опасность нового витка гонки вооружений в регионе, и так далеком от спокойствия. Фактически, в единственной поднятой им конкретной просьбе президент отказал Бен-Гуриону, туманно добавив, что «если противники Израиля внезапно начнут увеличивать …свой военный потенциал, то администрация обратит на это внимание и выработает стратегию действий». Какую именно — президент не уточнил. Бен-Гурион не отступал, повторяя, что Израиль просит об оружии не только на основании обещаний прежней администрации, но и в силу насущной необходимости, однако в ответ на это Кеннеди вновь озвучил свое нежелание инициировать гонку вооружений.

Затем последовало краткое обсуждение количества танков и самолетов, состоящих на вооружении Израиля и Объединенной арабской республики. Приведенные Бен-Гурионом выкладки показали, что военный потенциал Израиля существенно ниже, чем Египта и Сирии, что побудило Кеннеди отметить: он не хотел бы, чтобы слабость Израиля стала настолько очевидной, что спровоцировала бы соседние страны на агрессию в отношении него. В ответ на это израильский премьер вновь поднял вопрос о поставке системы «Хоук» как о наиболее уместном способе избежать такой опасности, по его словам — не навредив ни одному из соседних государств. Джон Кеннеди в третий раз объяснил израильскому премьеру, что в ответ на поставку в Израиль системы «Хоук» арабские страны интенсифицируют переоснащение своих ракетных арсеналов, что вызовет последствия, нежелательные для всех.

Когда главы двух государств перешли к обсуждению международного положения в целом, Бен-Гурион реалистично заметил, что мировая война в ближайшем будущем маловероятна. Кеннеди, однако, отметил, что такая опасность все же существует, напомнив о стремлении советских руководителей вынудить американские силы покинуть Берлин. «Зачем вам нужны гарантии [безопасности], данные нами, если мы сами не можем даже удержаться в Берлине?» — то ли с сарказмом, то ли с чувством обреченности спросил президент США. Бен-Гурион обратился к истории, не без пафоса ответив, что Государство Израиль создано наследниками народа, который борется за выживание на протяжении четырех тысячелетий, и что победа Насера над Израилем будет означать его уничтожение. Кроме того, что эта высокопарная мысль никак не отвечала на вопрос, который поставил Кеннеди, нельзя не отметить довольно странное утверждение о том, что победа сил Насера над Израилем могла означать окончание всей истории еврейского народа. Уместно напомнить, что в 1961-м численность еврейского населения одних лишь США примерно вдвое превосходила численность евреев Израиля. С точки зрения национал-этатистской концепции Бен-Гуриона, создание Государства Израиль, которое может призвать к ответу убийц евреев (в этой связи завершившийся незадолго до этого суд над Эйхманом имел огромное значение), было вершиной и венцом истории еврейского народа, однако, все же существование этого государства не отменяло — и не могло отменить — продолжающуюся историю еврейства диаспоры.

Затем Бен-Гурион обратил внимание собеседника на благоприятные отношения Израиля с Ираном и Турцией, отметив, что Иран «страдает от многочисленных проблем, и помощь США могла бы быть уместной». Президент ответил, что и администрация Эйзенхауэра, и возглавляемое им правительство «намерены и дальше поддерживать всеми силами нынешнее правительство Ирана». В протоколе встречи указано, что Бен-Гурион «выразил большую радость по поводу этого заявления». Кажется, это был единственный вопрос, в отношении которого глава правительства Израиля мог выражать радость после встречи с президентом США, поскольку ничего, что касалось собственно израильских интересов и перспектив американо-израильского сотрудничества, радость вызывать не могло.

Как бы ни был популярен Джон Кеннеди при жизни и тем более после смерти, сколько бы улиц в его честь ни называли в Израиле — от Нетании до Ор-Акивы — историю  не нужно переписывать. Между Карибским и Берлинским кризисами президенту Кеннеди явно было не до Израиля, проблемы которого не являлись для него приоритетными.

Алек Д. Эпштейн, специально для «Хадашот»