Похоже, они и в самом деле появились в Умани. В последние годы здесь возник небольшой, размером с одну улицу, еврейский квартал, большинство жителей которого составляют израильские подростки 14-18 лет.

В толпе проходящих проверку паломников витают разговоры о тех чудесах, которые происходили с людьми после молитвы на могиле рабби Нахмана. У кого-то после такой молитвы выздоровела жена, страдавшая болезнью, которую врачи объявили неизлечимой; у другого вышла замуж дочь, в течение десяти лет бесполезно пытавшаяся найти достойного жениха; замужняя женщина, побывав на могиле рабби Нахмана, исцелилась от бесплодия… Когда именно произошли эти чудеса, доподлинно никому не известно, но все рассказывают про них так, словно это было вчера, в крайнем случае — в прошлом году.

В дни Рош а-Шана на могиле рабби Нахмана и в прилегающей к ней синагоге, само собой, не протолкнуться. Окружающие город рощи наполняются желающими медитировать в одиночестве, как это любил делать сам рабби. Протекающая в этих местах река превращается в гигантскую микву.

Однако праздники закончатся, и вместе с ними схлынет волна туристов. Теперь до следующего еврейского Нового года они если и будут наезжать в Умань, то небольшими группами или в одиночку, а задерживаться в городе будут на день-два, не больше.

И все же домой уедут не все. Как минимум несколько человек, прибывших в Умань с последней волной паломников, останутся в этом городе, присоединившись к нескольким десяткам израильтян, живущих здесь уже не первый год. Надо заметить, что даже в религиозных кругах Израиля к этому странному еврейскому сообществу относятся по-разному. Одни называют его еврейской общиной Умани, возрожденной к жизни после того, как она вроде бы совсем исчезла в начале 90-х. Другие утверждают, что слово «община» здесь неуместно, впору говорить о разбойничьей шайке. Третьи предпочитают употреблять слово «секта».

Что ж, населяющие город евреи в самом деле неоднородны, и среди них, если верить автору религиозного еженедельника «Швии» Ханану Гринвалду, отчетливо выделяются несколько групп.

Первую составляют брацлавские хасиды, которые следят за могилой рабби Нахмана, молятся в местной синагоге, проводят уроки Торы — словом, обеспечивают жизнедеятельность основных еврейских институтов города в тот период, когда в нем нет наплыва паломников. Этих людей и в самом деле можно назвать еврейской общиной, но таких немного — чуть более десятка. К ним примыкают несколько молодых супружеских пар, решивших пожить в Умани с целью духовного очищения или подъема. Как правило, проведя здесь год или два, они возвращаются в Израиль.

Вторую группу составляют израильские и американские бизнесмены, у которых в Умани есть различные бизнесы — магазинчики, кошерные рестораны, кемпинги и т. д. Они бывают здесь наездами, находятся от нескольких недель до месяца-полутора, возвращаются на пару-тройку месяцев на родину, затем появляются снова. У некоторых появились бизнесы за пределами Умани, но этот город остается для них своеобразной центральной автостанцией, где сходятся все пути.

Такой же «центральной автостанцией» является Умань и для третьей, довольно пестрой группы, объединяющей людей различного возраста, не имеющих ни определенного места жительства, ни каких-либо определенных занятий. Для них Умань стала своего рода убежищем. Большую часть этой группы составляют, как уже было сказано, юноши от 14 до 18 лет. Как правило, все они относятся к категории проблемных подростков из религиозных семей. Кому-то обрыдла учеба в иешиве или религиозной школе, у кого-то возникли нелады с родителями, а затем и с законом, кто-то не захотел призываться в армию, а тут подвернулся бесплатный или субсидированный билет в Умань… Так они оказались здесь, а потом решили не возвращаться.

Жизнь этой еврейской вольницы никто не контролирует. Спят они на матрасах, брошенных на пол одного из залов синагоги, питаются бесплатными обедами, которые накрывает на столах в той же синагоге товарищество «Ахнасат-орхим», а по вечерам жарят шашлыки из кошерного мяса, пожертвованного каким-нибудь паломником или владельцем еврейского ресторанчика. Никто не говорит им, когда вставать, никто, в отличие от иешивы, не требует, чтобы они являлись на уроки Торы, никто не читает им нотаций и не учит жизни. Словом, они ведут здесь ту жизнь, о которой мечтает любой подросток.

В беседе с Хананом Гринвалдом молодой израильтянин Шимон Бускила, которого условно можно назвать главой еврейской автономии в Умани, рассказал, что многие из этих подростков путешествуют по всей Европе, пользуясь гостеприимством то одной, то другой еврейской общины. Но накануне любого еврейского праздника, будь то Ханука, Пурим, Песах и тем более Рош а-Шана, они непременно возвращаются в Умань. Здесь их новый дом.

За время проживания здесь многие из этих ребят неплохо освоили русский и украинский языки, так что при необходимости охотно выступают в роли переводчиков, а также совершенно безвозмездно помогают паломникам. Не упускают они и возможности подработать в качестве посредников при съеме квартиры или аренде машины, а то и в качестве гидов по Умани и всем могилам еврейских праведников в Украине, благо места эти они и в самом деле знают превосходно. Кроме того, многие из них навострились изготавливать различные сувениры, которые бойко сбывают туристам и паломникам. Возвращаться в Израиль от такой привольной жизни никто не спешит.

При этом, добавляет Шимон Бускила, несмотря на то, что никто не указывает этим ребятам, что им делать и как жить, многие довольно регулярно посещают уроки Торы в синагоге и часто используют разработанную рабби Нахманом практику духовного уединения.

Впрочем, далеко не все согласны с той чуть ли не благостной картиной, которую рисует брацлавский лидер. По словам местных еврейских бизнесменов, если бы эти беспризорники оказались в Израиле, ими немедленно занялись бы социальные службы, и большинство из них попали бы в специнтернаты из-за склонности к насилию. Многие из них, дескать, и сбежали в Умань, потому что им грозило попадание в такое заведение или даже в тюрьму. Вдобавок почти вся эта молодежь употребляет наркотики, которые в Умани, по сравнению с Израилем, стоят гроши. Все это в значительной степени обуславливает склонность к насилию: достаточно любого повода, чтобы вспыхнула жестокая драка. А если учесть, что все это происходит в пределах одной улицы, жертвами хулиганов могут стать те же бизнесмены или живущие в Умани молодые главы семейств.

— Понятия о границе между добром и злом у этих ребят зачастую стерты. В своих поступках они руководствуются исключительно собственными желаниями и эмоциональными импульсами. Любого, чьи действия кажутся им неправильными, эти «праведники» готовы перевоспитывать. Перевоспитание же заключается в том, что они просто накидываются на него и избивают. К примеру, если они узнают, что я разговаривал с журналистом, меня точно изобьют, — сказал Гринвалду один из обретающихся в Умани еврейских бизнесменов.

В то же время, по его словам, эти «правильные пацаны» хорошо помнят, что находятся на территории чужого государства, и потому держатся в определенных границах. При этом они, будучи израильтянами до мозга костей, начисто лишены каких-либо галутных страхов. Когда в Умани происходит какой-то антисемитский инцидент (а такое случается), они объединяются и идут вместе «перевоспитывать местных». И хотя в Умани живут довольно крепкие хлопцы, связываться с этими отчаянными евреями они побаиваются.

В настоящее время основные страсти в Умани кипят вокруг распятия, которое недавно было установлено на берегу реки, аккурат напротив того места, где евреи обычно окунаются в микву. Еврейские беспризорники восприняли установку этого христианского символа как провокацию, и по этому поводу уже произошло несколько стычек с местным населением.

В прошлом году в период осенних еврейских праздников именно эти беспризорники остановили волну краж у паломников, поймав карманников и отделав их так, что дело улаживалось на уровне украинской и израильской полиции.

Наконец, стоит заметить, что наряду с подростками в Умани обретаются и пара десятков вполне взрослых мужчин, для которых этот город также стал убежищем. Эти люди не называют своих настоящих имен и никогда никому не рассказывают о себе, но, по слухам, именно в Умани скрывается сейчас гражданин Израиля, подозреваемый в убийстве. За другими числятся менее серьезные преступления вроде краж и насилия в семье, но в любом случае стоит кому-то из них появиться в Израиле — и его упекут в тюрьму. Есть здесь и должники, скрывающиеся от кредиторов. Все они ведут тот же образ жизни, что и подростки, — питаются благотворительными обедами и спят на брошенных на пол матрасах.

В принципе, у еврейской улицы в Умани нет привычки спрашивать у человека, что именно привело его сюда и сколько времени он собирается оставаться в городе. И все же есть публика, которую даже в такой среде не любят. Это мужчины, отказавшиеся дать женам развод. Как только выясняется, что тот или иной новичок является таким «отказником», его начинают откровенно травить и не успокаиваются до тех пор, пока он не покинет город…

Как бы то ни было, нормальной нынешнюю ситуацию в Умани назвать нельзя. Хотя бы потому, что Израиль не может не волновать судьба его детей, предоставленных самим себе, не получающих никакого образования, полностью оторвавшихся от своих семей и, по сути дела, бомжующих при синагоге. Не может Израиль смириться и с тем, что где-то в украинской глубинке появился город, в котором любой преступник может спокойно жить-поживать, а местные власти даже не поинтересуются, кто он такой и не находится ли в розыске…

Петр Люкимсон, «Новости недели»