«О еврейском вопросе уже написаны целые библиотеки книг …тем не менее он остается нерешенным», — отмечал немецко-еврейский философ Теодор Лессинг в 1932 году — за год до его убийства нацистами в Мариенбаде, где он находился в изгнании. Что такое антисемитизм и что собой представляет антисемит? Ученые, пытающиеся разгадать эту насчитывающую уже столетия загадку, в последнее время говорят о существовании латентного и демонстративного антисемитизма, элиминаторного антисемитизма и антисемитизма отрицания вины, возродившегося на руинах Освенцима.

Якоб Аугштайн

Несмотря на многочисленные попытки уточнения, этот термин становится еще более туманным. И поэтому в конце всех дебатов остается ироническое определение, тем не менее  очень близкое к действительности: «Антисемит — это человек, для которого евреи еще более неприятны, чем для других».

В книгах, которые в ближайшее время напишут о еврейском вопросе, будет обсуждаться  относительно новый феномен: антисемитизм без антисемитов. Опросы свидетельствуют, что во всех странах Европы существует осадок антисемитизма. Но когда речь заходит о том, чтобы назвать всех своими именами, то специалисты утверждают, что это не их вопрос, а журналисты охотно представляют «безработного молодого человека», который ищет козлов отпущения, виновных во всех его невзгодах.

Антисемитизм, как нам постоянно твердят, «проник в середину общества». Однако при этом никто ни в середине общества, ни по его краям не встает и не заявляет: «Это я! Это меня имеют в виду!» 
Юрген Меллерман использовал в своей предвыборной кампании в земле Северный Рейн - Вестфалия антиизраильские лозунги, но он не хотел быть антисемитом. Мартин Хоман усиленно проводил аналогию между «преступным народом», то есть евреями в Советском Союзе, и немцами как «преступным народом» в третьем рейхе. Однако и он не хочет прослыть антисемитом.

Якоб Аугштайн, издатель еженедельника Freitag и обозреватель портала Spiegel Online, тоже не считает себя антисемитом. Еще бы: молодой человек с хорошими манерами, солидным образованием и склонностью к меценатству, на которое он ежегодно расходует миллионы. Полная противоположность слетевшим с катушек членам СА или СС, кричащим «Евреи —  это наше несчастье».

Впрочем, все наиболее известные антисемиты нового времени — от Вильгельма Марра  до Альфреда Розенберга — были образованными людьми. Нацисты сделали образ антисемита более брутальным и на долгое время его испачкали.

«Антисемитизм подразумевает массовое убийство, и поэтому к массовому убийству его и следует относить», — заявил недавно один из политиков Левой партии, в прошлой жизни сотрудничавший со «Штази». Это означает: ниже исторической отметки, установленной Холокостом, не может быть никакого антисемитизма. А есть только «критика Израиля», в рамках которой все антисемитские стереотипы, ранее относившиеся к евреям, проецируются теперь на Израиль — от кровопийц до отравителей колодца, от разжигателей мирового пожара до убийц детей.

«Израиль — это еврей среди государств», — сегодня это определение как никогда актуально. Израиль — единственная страна в мире, право на существование которой продолжает обсуждаться. Можно ли себе представить такого рода дебаты по поводу Китая, который вскоре после образования Израиля ввел свои войска в Тибет и с того времени продолжает его оккупировать?

В этом процессе делегитимации и демонизации Израиля принимает участие и Якоб Аугштайн. Нет, он делает это не так грубо, как президент Ирана, постоянно повторяющий, что «сионистское образование» является «раковой опухолью». Аугштайн действует более тонко.

Он благодарит Гюнтера Грасса за стихотворение «То, что должно быть сказано», которое, мол, со временем станет наиболее значимым произведением этого писателя, «хотя само по себе это не выдающееся стихотворение и не блестящий политический анализ». Хотя Грасс также «пишет глупости» и «всякого рода ерунду». Но в данном случае, как считает Аугштайн, писатель совершил нечто значительное. «Кто-то должен, наконец, вытащить нас из тени слов Ангелы Меркель, произнесенных в 2008 году в Иерусалиме, — подчеркивает он. — Тогда она заявила, что безопасность Израиля является частью немецких национальных интересов».

Аугштайн не только хочет выйти из тени слов Ангелы Меркель — он намерен также освободиться от груза немецкой истории. Аугштайн больше не хочет, чтобы ему напоминали о том, почему безопасность Израиля стала частью немецких национальных интересов. Это и есть проявление именно того вида антисемитизма, который культивируется в образованных сословиях и представителям которого надоело постоянно получать удары «дубиной Освенцима».

Подобного рода антисемитизм хорошо показал Райнер Вернер Фассбиндер. В его пьесе «Город, мусор и смерть» антисемит Ганс фон Глюк говорит: «А виной всему еврей, обвиняющий нас потому, что находится здесь… Если бы он остался там, откуда пришел, или если бы его отравили газом, то я сегодня спал бы лучше.  Вы забыли отправить его в газовую камеру».

Так же думается Гюнтеру Грассу и Якобу Аугштайну, который в своей последней колонке в Spiegel Online — «Повсюду антисемиты» — жалуется на «инфляцию» обвинений в антисемитизме, в результате чего «этот термин утрачивает свое значение, а сама тема теряет свое достоинство». Такого рода вещи, по его мнению, идут на пользу только «настоящим врагам евреев». Вот поэтому антисемитизм и запах тела имеют нечто общее — воняет всегда кто-то другой.

Хенрик Бродер, Die Welt, Германия