Первая в Украине магистерская программа по иудаике открылась в Национальном университете «Киево-Могилянская академия». Для кого, для чего? И почему этого пришлось ждать больше 20 лет? Об этом и многом другом — директор программы, д-р филологических наук Алексей Хамрай  — Алексей, сознавая всю провокационность преамбулы: зачем Украине иудаика? Чтобы было «не хуже, чем у людей»? — И поэтому тоже. Но нельзя забывать, что в наших архивах хранится большое количество материалов, имеющих отношение к евреям, проживавшим на современной территории Украины, если верить Аврааму Фирковичу, еще до новой эры.

Алексей Хамрай. Фото Виталия Черноиваненко

Без этих артефактов невозможно адекватно представить историю не только евреев в Украине, но и самой Украины. Это уникальные документы, недаром после падения «железного занавеса» в наши архивы хлынул мощный поток исследователей из-за рубежа. Поначалу мы надеялись, что им на смену придут местные специалисты, но, увы...

— Конечно, лучше поздно, чем никогда, но почему все-таки программа открылась только сейчас? В соседней России еще в начале 1990-х несколько престижных вузов начали готовить специалистов по иудаике. Даже в государствах Восточной Европы, где евреев раз, два и обчелся, давно существуют кафедры Jewish studies... Почему страна, где зародились судьбоносные течения в еврейской истории — от хасидизма до сионизма — столь нелюбопытна в отношении еврейских исследований?   

— Много лет назад один из не последних в еврейской общине Украины людей в ответ на мое недоумение, почему же все-таки, мягко говоря, так вяло развивается иудаика, например, в Международном Соломоновом университете, произнес сакраментальную фразу: «А кто вам сказал, что МСУ призван давать еврейское образование. Это просто возможность трудоустройства преподавателей еврейской национальности». Вот вам и одна из причин, объясняющих, почему в течение 20 лет мы пасли задних.   

Среди других факторов — критическая масса гуманитариев, готовых впрячься в еврейские исследования в Москве и Санкт-Петербурге, — в Украине таких людей было крайне мало,  основная масса в начале 1990-х настраивалась на отъезд. Но главное все-таки — уровень развития общества, в том числе и еврейского. Масштаб еврейской жизни Украины был не таким, чтобы породить в сознании еврейских лидеров идею о необходимости поддержки университетской иудаики. Поэтому у нас не была даже аккредитована специальность «иудаика», как не было и понимания того, что наличие подготовки по этой специальности хотя бы в одном университете страны свидетельствует об уровне ее — страны — цивилизованности. Что касается бывших государств соцлагеря, то там, по меньшей мере, сохранилась преемственность университетского образования и его относительная независимость. В Украине же все решалось и решается сверху — и с этим приходится считаться.

— Но дело все-таки сдвинулось с мертвой точки.

— К счастью, да. С одной стороны, в открытии программы было заинтересовано руководство НаУКМА, которое, общаясь с западными коллегами, понимает, что отсутствие этой дисциплины снижает статус университета. С другой — нашлись еврейские организации — я имею в виду Ваад Украины и Евроазиатский еврейский конгресс, — без поддержки которых (в особенности председателя Ваада Иосифа Зисельса) этот паззл не сложился бы.                

— Иудаика предполагает огромный корпус академических дисциплин — от библеистики и средневековой еврейской философии до географии Эрец Исраэль и современной литературы на иврите. Разумеется, нельзя объять необъятное. На чем будет сделан акцент в НаУКМА?

— Должен сказать, что иногда наука развивается именно тогда, когда подвижники пренебрегают этим советом Козьмы Пруткова.  Но в любом случае, поскольку речь идет не о специальности, а лишь о специализации в рамках специальности «история», то основной вектор будет направлен на изучение феномена восточноевропейского еврейства в украинском контексте — а это, прежде всего, работа с архивными документами.  Мы, например, планируем разбирать со студентами тексты пинкасов (актовых книг еврейской общины, — М.Г.), которые иногда, даже владея языком, очень сложно понять, нужно еще и уметь читать ашкеназский курсив. Кстати, это была инициатива студентов — им интересно разбирать каракули на идиш, ну а мне, поскольку я защитил в свое время кандидатскую диссертацию по почеркам еврейских рукописей, есть что об этом рассказать.

— Специализация, о которой мы говорим, предполагает, в первую очередь, солидную языковую подготовку. Как будет решена эта проблема? Идиш, например, у нас больше востребован в рамках кружков для клиентов хеседа...   

— На первом курсе основная нагрузка приходится как раз на изучение языков. И я, как это ни парадоксально, вижу у идиша большое будущее — в силу того, что иврит в ряде сообществ не является более языком национальной идентификации. Да, на сегодняшний день идиш в качестве живого разговорного языка используют только ультраортодоксы, но посмотрите, сколько у них детей…  

— Гетто может разрастись до невероятных размеров, но все равно останется гетто...

— Рано или поздно люди начнут покидать это гетто, и если говорить о еврейской идентификации, то идиш может стать одним из ее маркеров. Согласитесь, современные израильтяне все меньше и меньше похожи на евреев, приезжавших в Эрец Исраэль столетие назад, они постепенно превращаются в новый народ…

И еще: посмотрите, как преподается идиш в НаУКМА. Если преподаватель поет со студентами песни на идише, и студентам это нравится — значит, у этого языка есть будущее.         

— В учебном плане есть даже часы, отведенные на изучение арабского и арамейского языков, это реальная перспектива?  

— Более чем. Я по образованию — референт-переводчик французского и арабского языков, преподаю ряд теоретических курсов, связанных с арабским языком, в Национальном университете им. Т. Г. Шевченко. Что касается арамейского, то преподаватель этого языка проходит сейчас стажировку в Израиле и должен вернуться в будущем году. 

— По каким программам и учебным пособиям будут заниматься студенты? Местным? Но их просто нет. Российским, англо- и ивритоязычным?    

— Стержнем являются курсы по программе НаУКМА и рекомендуемые в их рамках пособия. Кроме того, недавно в издательстве «Дух і літера» на украинском языке вышел двухтомный оксфордский учебник «Еврейская цивилизация», который содержит ряд статей ведущих специалистов в разных областях иудаики.

Хочу отметить, что в НаУКМА, в отличие от многих других вузов, студенты не пренебрегают самостоятельной работой с источниками. Они по-настоящему мотивированы, в достаточной степени владеют английским и готовы расширять свои знания. Так, например, в курсе библейского иврита я рекомендую классический учебник Томаса Ламбдина и грамматику Гезениуса — и эти книги востребованы не только в переводе.      

— Будем откровенны — опыта в преподавании Jewish studies в Украине практически нет. Будут ли в связи с этим привлекаться приглашенные лекторы из России, Израиля, Соединенных Штатов? Если да, то кого вы ждете в ближайшее время?

— Первым таким лектором станет ассириолог, владеющий аккадским языком, Владимир Якобсон из Санкт-Петербурга с курсом, посвященным библейским сюжетам. Без специалистов «со стороны» просто не было смысла открывать программу, и только  суеверные соображения не позволяют мне анонсировать список ученых, которых мы ждем в этом и будущем году.   

— Занятия идут уже больше месяца, и вы можете оценить общий уровень подготовки первокурсников. Довольны набором?

— Поначалу были опасения, что группа будет сформирована по остаточному принципу, но, к счастью, они не оправдались. Действительность превзошла ожидания, один человек даже перевелся на иудаику с бюджетного отделения кафедры истории. Так что высокая мотивация и заинтересованность налицо.

— Каковы профессиональные перспективы выпускников? Кем реально они будут востребованы?

— Много лет тому назад, в Москве, я присутствовал на церемонии первого выпуска студентов, изучавших иудаику в Академии Маймонида, РГГУ и Московском еврейском  университете. Выпускники (а их было порядка 50) признавались, что даже не предполагали, что, окончив вуз, будут кому-нибудь нужны. Сейчас в Москве дипломы с этой специализацией ежегодно получают гораздо больше пятидесяти человек и проблем с востребованностью, похоже, не испытывают.

Что касается Украины, то у нас много еврейских организаций, Институт иудаики, государственные структуры, занимающиеся этноконфессиональной проблематикой, и еще многое только предстоит сделать. Например, в отделе фонда иудаики Национальной библиотеки Украины им. Вернадского работают всего семь человек, и спустя 20 лет после открытия архивов мы до сих пор находим ранее неизвестные рукописи.  Самые старые еврейские артефакты (я говорю только о хранилищах НБУ) датированы предположительно XIV веком. Есть фрагменты, возможно, еще более древних рукописей, но для того, чтобы это утверждать, нужно с ними работать — а квалифицированных кадров явно не хватает. Во многом ради этого и открыта профильная специализация в НаУКМА.   

С другой стороны, необходимо интегрироваться в международную научную среду. Сейчас в мире мода на иудаику, и наши выпускники найдут свое место в жизни, если не будут ограничивать себя рынком труда в Украине.

И это еще не все возможности. Меня однажды пригласили в одну европейскую страну на семинар — местный университет проводил «кастинг» преподавателей иудаики. Оказывается, правительство этой страны приняло решение о том, что в рамках курса религии в школах каждый ребенок любого вероисповедания имеет право на то, чтобы квалифицированный учитель рассказал ему о том, что, собственно, представляет собой религия, которую он исповедует. А этих учителей нужно где-то готовить, и местный университет запустил подобную программу. В Украине со временем тоже могут ввести аналогичную практику, в конце концов, мы живем в многонациональной и многоконфессиональной стране. 

— Насколько украинские еврейские лидеры и меценаты готовы содействовать успеху программы? Обратите внимание, в нашей, далеко не самой религиозной общине едва ли не каждый год на деньги одного из олигархов с помпой открывается новая синагога, а академические исследования никого не интересуют — их сложно пиарить... И это в Украине — крупнейшем центре еврейской цивилизации Восточной Европы. А в США, например, в последние годы, благодаря частным пожертвованиям, как грибы после дождя, в десятках университетов появились кафедры гебраистики и израилеведения. Ведь именно эта «незаметная» работа углубляет интеграцию еврейского компонента в научную и культурную жизнь страны.      

— Ситуация в Украине характеризуется просто: не доросли. Неоднократно обращаясь к еврейским лидерам — как светским, так и религиозным — по поводу открытия программы, я слышал один и тот же вопрос: а евреи у вас есть? Сам этот вопрос — основа для проявлений антисемитизма. А вовсе не то, что наши коллеги из украинской диаспоры, без чьей помощи мы не смогли бы открыть программу, «неполиткорректно» называют Jewish studies Жидівськими студіями. 

Кроме того, жертвуя на синагогу, меценат понимает, на что дает деньги, даже если в храм заходят неевреи. Вероятно, для того, чтобы еврейские меценаты стали спонсировать академическую программу, необходимо перешагнуть уровень бытового восприятия этноконфессионального термина еврей. А спонсоры должны дорасти до понимания того, что любая образовательная программа снижает уровень антисемитизма.

Это, впрочем, проблема всего общества, которое пока не осознает, что социальный мир в этом обществе является важным элементом личного благополучия его членов, а он — этот мир — невозможен без толерантного отношения к культурному наследию разных народов. Не случайно магистерскую программу поддерживают Ваад и ЕАЕК, много лет назад инициировавшие лагеря и клубы толерантности. Именно эта культурная среда помогает строить в Украине гражданское общество.  

Безусловно, и западная цивилизация не лишена проблем. Знакомые израильтяне, например, удивляются, что у киевских синагог нет охраны — в ряде европейских стран так просто в синагогу не войти. В Украине ситуация иная, но не потому, что мы такие образцовые, а просто проблема пока не назрела. А чтобы она вообще не возникла, надо с вниманием относиться, в том числе, и к образовательным программам.

Беседовал Михаил Гольд