Бывший проспект Ватутина  

Не то, чтобы это было совсем неожиданно. Но как-то не верилось, что в Киеве появится проспект имени человека, носившего нацистскую форму. Все аргументы «за» многократно озвучены — и сводятся к парафразу старого и неполиткорректного «советско-армянского» анекдота о нетрадиционной ориентации Чайковского, мол, мы его ценим не только за это.

Разумеется, Роман Шухевич для большинства своих симпатиков — не гауптман полицейского батальона в составе Вермахта, а командующий УПА, боровшийся за независимость Украины и погибший в бою с отрядами МГБ 5 мая 1950 года. Что, на фоне войны с Россией, автоматически превращает его в одну из главных фигур национального пантеона.

Все это, наверное, можно понять, но... невозможно принять живущим в Украине евреям, полякам, да и другим меньшинствам, у которых своя история взаимоотношений с украинским национально-освободительным движением, которое — как и все национальные движения предвоенной Европы — было радикальным, этноцентричным и ксенофобским. Не будем себя обманывать — эта «невозможность» не рассосется в обозримом будущем, поэтому надежда на рождение единой политической нации, которая была столь сильна летом 2014-го, оказалась преждевременной. В этом смысле характерны советы, данные в facebook депутату ВР Бориславу Березе, заявившему, что подобное переименование раскалывает общество. В недавнем прошлом еврейскому голосу Правого сектора прямо рекомендуют: «не подобається наш Шухевич — чемодан, вокзал, Ізраїль!» Общий тон комментариев тоже вполне логичен: не єврею Березі оцінювати українских героїв...  

Тело Романа Шухевича в первые минуты после смерти 

Можно злорадствовать по этому поводу, можно горько сожалеть — все это бессмысленно, поскольку есть проблемы, не имеющие рационального решения — и конфликт памятей — из их числа. Впрочем, о евреях — больше ни слова. Поскольку это, главным образом, не пресловутый «еврейский вопрос», а самый, что ни на есть, украинский. И то, что с каждым днем он становится все острее, свидетельствует лишь об одном — Революция достоинства не победила. В противном случае главными героями сегодня стали бы ребята из Небесной сотни, а не персонажи из далеких 1930-х, чьим идеалом было тоталитарное государство вождистского типа, бесконечно далекое от евроинтеграционных лозунгов Майдана. Всего три года назад эти ребята, разных, кстати говоря, национальностей, и говорившие на разных языках, отдали жизнь за совсем другую Украину, но... общество не ощутило реальные плоды этой победы. Даже обстоятельства смерти героев до сих пор не расследованы, какой уж тут пантеон. Рецепт в таких случаях проверенный — идеал ищется в славном (в кавычках или без — дело вкуса) прошлом. Где тоже было немало идеалистов, отдавших жизнь за лучшее (в их понимании) будущее своего народа.

Проблема в том, что и они проиграли. Тот же Шухевич проиграл дважды — исход боя у села Билогорща был предрешен — слишком уж неравны были силы, и вероятно, Роман Осипович погиб как герой, но в первый раз он проиграл, надев форму страны, официально считавшей его народ унтерменшами — низшей расой.

Расчет на то, что образ бесстрашного командира УПА поможет сегодня одолеть империю, с предшественницей которой боролся Шухевич, — наивен. Силы вновь неравны. Если иметь в виду лишь военный потенциал. Но в войне молодой европейской демократии с агрессивной евроазиатской империей — на нашей стороне весь цивилизованный мир, и в этом залог победы, в то время как война двух обломков совка, один из которых более продвинут в военном отношении, — исключительно внутреннее дело Украины.

Спор о том, подпадает ли под запрет в Украине символика дивизии СС «Галичина» на том основании, что речь идет о подразделении не СС, а «всего лишь» Вермахта, — в Европе воспринимают с изумлением. Как и переименования улиц в честь людей, сражавшихся на стороне нацистской Германии против войск антигитлеровской коалиции, что бы мы об отдельных членах этой коалиции ни думали...

Ялмар Шахт в фильтрационном лагере, 1945 

Далеко не все нацисты и коллаборационисты удостоились приговора в Нюрнберге.

Некоторые были оправданы, как, например, Ялмар Шахт — президент Рейхсбанка и рейхсминистр экономики, так и не вступивший в НСДАП, — человек, спасший немецкую марку и во многом обеспечивший процветание экономики Германии в середине 1930-х. Вы можете представить улицу имени Шахта в Германии?

Да, я помню — не евреям (полякам, татарам, правозащитникам, Европе, международному сообществу — подставь нужное) оценивать украинских героев... Это исключительно суверенное решение украинского народа. Которое, как и всякое решение, имеет свою цену. Просто в каждом доме (в том числе, общеевропейском) приняты некие правила общежития. Не плевать на пол, не марать стены  неприличными надписями и т.п. Если эти правила нового потенциального жильца не устраивают, — вольному воля, и не спешите перевозить свои вещи. Двухметровый сосед-алкоголик взбесился, говорите? Печально, конечно, достойно всяческого осуждения и сожаления, но... вы уж как-то сами там разберитесь. Наш кондоминиум давно сложился без вас — новые соседи, конечно, возможны, но диктовать условия они точно не будут. Свой путь, говорите? То есть, с черного хода? А вот это вряд ли.

Было бы не так обидно, если бы цена столь специфической политики в сфере исторической памяти была обусловлена солидным присутствием крайних национал-радикалов и ксенофобов в Верховной Раде и других органах власти. Но ведь этого нет! Однопартийный авторитарный режим, где государство и нация — все, а личность — ничто (а именно таков был идеал Бандеры), — вовсе не та страна, в которой подавляющее большинство украинцев хотели бы жить.

При этом Киевсовет практически единогласно голосует за переименование проспекта Ватутина в проспект Шухевича, как он сделал это ранее в отношении Московского проспекта, получившего имя Бандеры. Кого хотели наказать сим актом народные избранники? Москву? Но Москва — главный бенефициар такого решения — это вам не мифы о распятых мальчиках, а реальный повод вписать происходящее сегодня в Украине в тоталитарный контекст 1930-х годов. Или кто-то всерьез рассчитывал, что воины АТО идут в атаку с именами Бандеры и Шухевича на устах?

Памятник Роману Шухевичу на месте гибели и в Калуше Ивано-Франковской области 

Обещал о евреях — ни слова, но… куда ж без них. Потому что когда евреи вспоминают об украинских героях, украинцы вспоминают о еврейских. С небезупречной репутацией. Что ж, справедливо. В ряде израильских городов есть улица в честь лидера ЛЕХИ Яира Штерна, чья группа (которую британцы называли «бандой Штерна») не брезговала террором для борьбы с английским мандатом. Чем не Бандера, подчеркивавший, что «наша идея столь величественна, что ее реализации можно посвятить не единицы, не сотни, а миллионы жертв»? Разница в масштабе — и я не количество жертв имею в виду. Просто Штерн всегда был фигурой второго ряда в национальном пантеоне, чье значение в становлении израильской государственности несопоставимо с вкладом Хаима Вейцмана или Давида Бен-Гуриона. В еврейском националистическом дискурсе Яир — далеко не «наше всё». А просто один из многочисленных борцов за независимость Израиля, чье имя не стало заложником конфликта памятей и не используется для переименования улиц, названных в честь английского короля Георга, которых в Израиле очень много. 

Всякие сравнения хромают, и найдется немало людей, которые бросятся доказывать, почему украинская ситуация уникальна, и, следовательно, именно в этих героях нуждается сегодня страна. Не нам их оценивать. Каждый народ имеет право на своих героев. Свои иллюзии и заблуждения. Свое прошлое, в конце концов. Главное, чтобы оно не подменило собой будущее…

Михаил Гольд