Еврейские ростовщики, испанская гравюра XV века 

Банковский процент не знает ни отдыха, ни богослужений, он работает и по ночам, и в воскресенье, и даже в дождливые дни

Джордж Бернард Шоу

В этой главе поднимается одна из важнейших для финансового мира проблем. Без ее решения институт кредитования, на котором держится все производство, торговля и современное государство вообще, просто невозможен. Речь идет о судном проценте.

В Писании кредитование упоминается трижды. В первый раз в главе «Мишпатим»:

Когда деньгами будешь ссужать народ Мой, неимущего, который рядом с тобой, не будь ему притеснителем и не бери с него проценты (Мишпатим 22:24)  

Второй раз в нашей сегодняшней главе:

И если обеднеет брат твой и придет в упадок у тебя, то поддержи его …Не бери с него проценты и роста, и бойся Б-га твоего, чтобы жил брат твой с тобою. Серебра твоего не давай ему в рост и за лихву не отдавай ему хлеба своего (Беар 25: 35 — 37)

И в третий об этом упоминается в главе «Ки Тецэ»:

Не бери с брата твоего проценты: ни с серебра, ни со съестного, ни с чего-либо, что можно отдавать в рост. С чужеземца можешь брать проценты, но с брата твоего не бери, чтобы благословил тебя Бог, Всесильный твой, во всяком начинании рук твоих (Ки Тецэ 23:20 — 21)

Лично у меня по прочтении этих отрывков несколько аспектов вызвали непонимание. Это непонимание условно выражается тремя «не»: неточность, нелогичность и неразумность.

Прежде всего, откуда появилось слово проценты, на тот момент неизвестное? То есть, налицо неточность перевода. Почему Вечная книга заставляет человека отказываться от своей законной прибыли? Ведь он на свои деньги мог бы приобрести товары, продав потом их с выгодой для себя, но одолжив эти деньги, лишил себя возможной прибыли. Разве это логично? И наконец, давая деньги бедняку, кредитор рискует не получить их обратно. Разве это разумно? Разве  человеку не положена компенсация за то, что он рискует своими деньгами?

Поскольку вопрос очень серьезный, придется обратиться к оригинальному тексту. И что мы видим? Во всех трех случаях употребляется словоנשך , которое переводится, как лихва — то есть, корыстная, чрезмерная прибыль. А вот при таком переводе три вышеприведенные «не» отпадают сами собой.

То есть, предписывается не использовать нужду для чрезмерного обогащения, не брать с человека слишком высокую цену за пользование деньгами (ведь ссудный процент это и есть цена за использование денег).

«Менялы», худ. Маринус ван Реймерсвале, 1548, фрагмент

Но что считать лихвой, а что нормальной платой за ссуду? Согласитесь, что граница весьма субъективна. И опять на помощь приходит Писание.

В первых двух случаях запрет касается только бедняков и не относится к коммерческим сделкам в целом. Но в главе «Ки Тецэ» запрещается лихва при сделках с евреями вообще. Из формулировки запретов следует, что их нарушение считалось не преступлением, а моральным проступком, то есть, взимание лихвы не влекло за собой наказания, а беспроцентная ссуда бедняку считалась мицвой — благим поступком, который награждается Всевышним.   

Теперь обратим внимание на то, что в оригинальном тексте главы «Ки Тецэ», в отличие от перевода, указание брать лихву с иностранцев носит не разрешительный, а повелительный характер: не «с чужеземца можешь брать проценты», а «с чужеземца бери».

На первый взгляд это явное неравенство. Но ему есть экономическое объяснение. Дело в том, что Всевышний готовил свой народ к построению правильного общества. В правильном обществе должна быть правильная, то есть конкурентоспособная экономика! Поэтому нельзя было ограничивать евреев при выдаче ссуд иностранцам. Если плата за пользование деньгами в других странах столь высока, что у евреев она считается лихвой, что же остается? Уйти с этого рынка и оставить его конкурентам? Чтобы этого не произошло, Всевышний и дает евреям такое указание.

Значение этой фразы трудно переоценить. Именно она позволила евреям выжить, сохраниться как народу и потом опять вернуться на свою землю.

После разрушения храма евреям пришлось рассеяться по всему миру и поселиться на чужбине. Так или иначе, надо было выживать и там. Преследования евреев в эллинистическом Египте и Византии привели к миграции еврейских торговцев в Галлию. Еврейские ремесленники обращали свое имущество в деньги, что положило начало их финансовому капиталу.

С другой стороны, с началом крестовых походов евреи были вынуждены оставить сельское хозяйство и обратить в деньги свое имущество. По-видимому, эти два источника положили начало финансовым ресурсам евреев Западной и Центральной Европы.

Примерно в это же время, в 1179 г., церковь постановила, что взимание процента на ссуду запрещено Библией, равно как и законами естества, и что все христианские ростовщики будут наказаны отлучением от церкви.

Разговаривают две подруги:
— Ты знаешь, у меня в последнее время совсем другие требования к мужчинам. Главное, чтобы он был добрый, нежный, не глупый… Как ты думаешь остались еще такие банкиры?

Понадобились в тот момент банкиры и странам Европы, и евреи пришлись как нельзя кстати.

Майер Амшель Ротшильд

Мозес Монтефиоре

Джекоб Шифф

Поскольку каноническое право не распространялось на евреев, постановление не затрагивало еврейских ростовщиков, и вскоре ростовщичество стало в Европе преимущественно еврейским занятием. Кроме того, почти во всех странах Европы евреям был закрыт доступ к большинству других источников дохода. С XIII по XV век доходы от денежных ссуд были основным источником существования евреев Европы.

Несколько позже евреев на этом рынке сильно потеснили выходцы из Ломбардии (именно отсюда в обиход вошло слово ломбард) и корсиканцы. Но многие семьи уже владели стартовым капиталом, давшим основу процветания.

Как-то барон Ротшильд подал нищему милостыню.
— Ваш сын дает мне вдвое больше.
— Мой сын может себе это позволить. У него богатый папа.

Вместе с кланом Ротшильдов огромную силу в своих странах приобрели семьи Варбургов, Кадури, Сасун, Монтефиоре, Шифф.

Эти люди никогда не забывали о своем происхождении, и когда со всего мира их соплеменники потянулись в Палестину, филантропы активно поддерживали еще не существующую страну. И если Теодор Герцль обосновал сионизм теоретически, то банкиры подвели под его теорию практическую и экономическую основу.

Таким образом, можно сказать, что указание Всевышнего давать чужакам в долг по рыночной стоимости привело к созданию экономической базы для строительства еврейского государства.

Михаэль Певзнер, специально для «Хадашот»