Нафтали Беннет 

«Революция» — написал в Twitter глава партии «Еврейский дом» Нафтали Беннет после одобрения Кнессетом закона о легализации поселенческих форпостов в  Иудее и Самарии и порядке выкупа земель палестинских арабов, на которых они построены. Как аукнется закон, вызвавший настоящую бурю в Израиле и за его пределами, — в интервью с политологом, профессором университетов Бар-Илан и Ариэль Зеэвом Ханиным.   

— Зеэв, сколько израильтян на сегодняшний день проживает в форпостах, на которые распространяется новый закон, и чем юридически отличается статус этих населенных пунктов, скажем, от Ариэля или Маале-Адумим?

— В подобных поселениях проживают 5-7 тысяч человек, но, и это важно, — закон легализует не стихийные форпосты, а в большинстве случаев поселения, созданные на государственной земле с разрешения министерства обороны. Соответственно, речь не идет о самозахвате арабской земли и имущества, как это пытаются представить в международной прессе. Другое дело, что, когда эти поселения создавались много лет тому назад, никто не предполагал, что у земли, на которой они расположены, может вдруг появиться частный арабский владелец, который подаст иск в израильский суд.  

Юридически статус поселений, подпадающих под действие закона, не отличается от Ариэля или Маале-Адумим, просто все они делятся на две категории — одни были созданы правительством Израиля, другие — энтузиастами, откликнувшимися на призыв, в том числе, Ариэля Шарона: «Молодежь, занимайте холмы».  

— Первые поселения за Зеленой чертой создавались правительством МАПАЙ, как правило, со стратегической целью, причем, главным образом, в тех местах, где были еврейские населенные пункты до 1948 года. Что движет людьми, втыкающими сегодня израильский флаг на том или ином пустынном холме, не имеющем оборонного значения? Насколько идеология этих поселенцев отличается от прагматизма их предшественников?  

— Не думаю, что есть некое фундаментальное отличие даже не от 1970-х, а 1920-х годов. Изначально в сионизме существовали два подхода к поселенческому движению. Одни полагали, что надо строить везде, где только можно, другие — что необходимо развивать устойчивые блоки, которые при любом исходе  останутся за еврейским государством.  Практика показала, что правы были и те, и другие. По поводу крупных поселенческих блоков существует общенациональный консенсус, но эти блоки возникли там, где удалось закрепиться.

Подобная дискуссия шла в 1970-е между условным Менахемом Бегиным и условным Ицхаком Рабиным и идет сегодня между Нафтали Беннетом и Авигдором Либерманом. Беннет предлагает любой ценой сохранять каждое поселение, где бы оно ни находилось, — в еврейских блоках или в гуще арабских деревень. Нетаниягу же и Либерман настаивают, что главное — определить конфигурацию защищаемых границ, в которой заинтересован Израиль. Собственно, недавно выданные разрешения на строительство в поселениях в целом повторяют конфигурацию основных опорных точек, обеспечивающих связь между приморской равниной, горными цепями и Иорданской долиной.

О том, что должно быть внутри, — мнения расходятся. Нетаниягу полагает, что должна поддерживаться иллюзия переговоров с Палестинской национальной администрацией, Либерман считает, что надо вводить план кантонизации. И те разрешения на строительство, которые он выдал в качестве министра обороны, по сути, рассекают Западный берег на шесть или семь кантонов.      

— Как часто решение правительства (в том числе правого) об эвакуации форпостов приводит к столкновениям их жителей с силами армии и полиции? И на чьей стороне обычно выступает израильское общественное мнение? Даже левым политикам не придет в голову призывать к эвакуации или разрушению Маале-Адумим, но активисты форпостов вызывают неприятие даже у таких правых, как Бени Бегин.

— Случаев эвакуации не так много, если считать выселение жителей Гуш Катифа  в рамках плана «размежевания» одним эпизодом. При этом сопротивление эвакуации в той или иной форме есть всегда, и выглядят эти сцены всегда плохо. Отношение к этому общества примерно соответствует партийному распределению в Кнессете. 10-15% израильтян говорят, что давно пора было это сделать, 25-30% признают, что решение, конечно, тяжелое, но другого выхода нет, а чуть более половины населения воспринимает эвакуацию негативно.     

— Не секрет, что именно строительство и расширение поселений служит поводом для многочисленных резолюций ООН и других международных организаций, осуждающих Израиль. Будем откровенны. Не поселения представляют основное препятствие к миру на Ближнем Востоке, как утверждают левые, но разве в расширении поселений ключ к процветанию и безопасности Израиля, как уверяют правые? Как найти модус вивенди в этом вопросе и не только внутри израильского общества, но и на международной арене?     

— Есть целый спектр мнений по этой проблеме. Кто-то считает это главным препятствием к миру. Другие, как президент Трамп, например, говорят, что поселения не препятствуют миру, но и не способствуют ему. Или, как премьер Британии Тереза Мей, признаются, что выступают против поселений, но не хотят на этом зацикливаться — хотя бы потому, что сам факт их существования не является причиной палестино-израильского конфликта.    

Третьи вообще полагают, что поселения — это как раз канал решения проблемы, ведь эта земля обрела стоимость лишь в тот момент, когда ее заселили евреи и что-то на ней построили. В момент, когда евреи оттуда уйдут, земля эта приобретет отрицательную стоимость. Более того, палестинцы, заявившие на нее права, должны будут финансово эти права обеспечить — элементарно платить налог на землю.

Есть и другие резоны в пользу правой точки зрения и, соответственно, принятия Закона об урегулировании. Очевидно, что концепция о том, что территориальная глубина не критична для поддержания безопасности, себя не оправдала. События последних лет и в Израиле, и вокруг него демонстрируют, что борьбу с террором невозможно вести с воздуха — необходимо непосредственное присутствие на почве, что обеспечивается расположением военной и гражданской инфраструктуры.

Жители Амоны готовятся к сопротивлению эвакуации 

Что касается соблюдения прав палестинцев, которым так обеспокоены правозащитные организации, то уровень благосостояния, образования, личной безопасности палестинских арабов в зонах В и С, которые находятся под израильским военным контролем, несопоставим с этим уровнем в соседних арабских странах.   

— И как все это «продать» международному сообществу, если даже юридический советник израильского правительства — человек отнюдь не левых взглядов — отказался защищать Закон об урегулировании в Высшем суде справедливости?

— Весь вопрос в том, что мы продаем. Если «Хок а-асдара», то продать его невозможно. А если упакованную в красивые фразы идею ползучего суверенитета, как предлагают Нетаниягу и Либерман, то это вполне реально. Все будет проще, если в архивах Госдепартамента «найдут» гарантийное письмо президента Буша Ариэлю Шарону, которое не могли найти все восемь лет правления демократической администрации.  Это письмо, в частности, содержит пункт о признании «демографической действительности», то есть, согласие американской администрации включить поселенческие блоки в будущие границы Израиля.  

Между прочим, это база для консенсуса между умеренно правыми и умеренно левыми в Израиле. Ведь Либерман признается, что его устроит «…если нам дадут возможность сфокусироваться на строительстве в районах, где проживает 80% поселенцев, и не строить в Нокдим (где проживает сам Либерман)», а Ципи Ливни утверждает, что именно за это она ведет борьбу многие годы. 

И, главное, что с этим документом можно идти в международные организации, в том числе, в Лигу арабских стран. Саудовцы, египтяне, иорданцы и многие другие готовы много дать за снятие палестинской темы с повестки дня — вопрос в формуле, которая позволит им сохранить лицо. 

— Что реально изменит новый закон в поселенческой политике Израиля?

— Сомневаюсь, что его вообще пропустит БАГАЦ, но в любом случае в оперативной политике он ничего не изменит. Дискуссия идет о том, насколько закон, действующий в пределах Зеленой черты, применим за ее пределами. Если в течение 20 лет никто не предъявляет права на землю, она считается брошенной. Если кто-то, скажем, спустя полвека представляет документы на эту землю, ему ее не возвращают, а предлагают обсудить вопрос компенсации. Так это действует на суверенной территории Израиля, и тот же закон пытаются распространить на Иудею и Самарию. Если уж палестинские арабы обращаются с исками в израильские суды, следовательно, они признают его юрисдикцию, так почему это признание должно быть выборочным?     

Беседовал Михаил Гольд