Удачное выступление на выборах в Верховную Раду социал-популистской и ультранационалистической партии ВО «Свобода» в конце прошлого года, разумеется, не вызвало у меня восторга. Длительное время я следил за этой политической силой и много знал о людях, ставших народными депутатами.
Олег Тягнибок на пресс-конференции АЕНД, Страсбург, 2010

Поэтому никак не мог согласиться с мнением вполне умеренных украинских национал-демократов (а также просто либералов), вообразивших, что «Свобода», в отличие от «мягкотелых» оппозиционеров, станет эффективным противовесом коррумпированному и «антинародному» режиму. В политической истории есть масса примеров того, как неразборчивость в тактических союзах приводит к дискредитации здравых общественных инициатив. Логика «хоть с чертом, но против большевиков» не раз приводила дорогу, начинавшуюся с самых благих намерений, прямиком в ад, что характерно, без малейшего вреда для «большевиков».

Свидетельствует ли столь заметная электоральная поддержка ультра-националистов об определенных проблемах нашего общества? Безусловно. Но можно ли  назвать рост праворадикальных тенденций в Украине исключительным на фоне других европейских стран?      

Отклонение в пределах нормы?

В последние десять с небольшим лет правые радикалы, по сути впервые со времени окончания Второй мировой, стали уверенно завоевывать место под солнцем европейской политики. После знакового успеха австрийской Партии свободы в 1999 г. и выхода Жана-Мари Ле Пена во второй тур президентских выборов во Франции в 2002 г. стало очевидно, что мы имеем дело с устойчивой тенденцией. Несколько лет назад правые радикалы добились успеха на выборах даже в странах с традиционно левыми, либеральными и социал-демократическими предпочтениями. Как в странах бывшего Варшавского блока, так и в государствах со старыми  демократическими традициями спекулирующие на проблемах национальной идентичности и мигрантофобии политические силы завоевывают 10%, и даже 20% голосов избирателей. Электоральные успехи упоминавшейся выше австрийской Партии свободы, а также нидерландской Партии за свободу, Швейцарской народной партии, партии «Фламандский интерес», партии «За лучшую Венгрию» («Йоббик») уже никого не шокируют. Очевидно, что Социал-национальная партия Украины (напомню, что большую часть своей истории «Свобода» просуществовала именно под этим названием) сознательно брала пример с европейских собратьев, что очевидно даже из нынешнего названия партии, принятого в 2004 г., училась на их опыте и активно использовала связи с европейскими националистами, в частности, с Ле Пеном, повышая собственный авторитет.        

При этом полная неспособность наших правых радикалов завоевать существенную электоральную  поддержку до недавнего времени была характерна исключительно для Украины.  Ну, а сегодня, можно сказать, ситуация нормализовалась — у нас, как и в большинстве европейских стран, в парламенте тоже есть свои правые радикалы. В этом смысле некоторые наблюдатели предлагают рассматривать успех «Свободы» не как основание для паники, а как свидетельство приближения ситуации в Украине к европейскому политическому контексту, со всеми его позитивными и негативными сторонами. Правый радикализм с его ксенофобской риторикой, а то и насилием на почве расовой ненависти или гомофобии, штука неприятная, но таковы, в каком-то смысле, издержки демократии. В Беларуси, например, нет правых радикалов в парламенте, но вряд ли кто-то возьмется утверждать, что от этого ситуация с правами человека и толерантностью в обществе в этой стране лучше, чем в Польше или Венгрии. Да, популярность политиков-ксенофобов является симптомом серьезных проблем, переживаемых европейским обществом. Но у того сложного и многомерного комплекса явлений, который мы именуем «европейскими ценностями», достаточный запас прочности, чтобы сделать выводы и идти дальше. Успехи различных «йоббиков» следует рассматривать как отклонения в пределах нормы, не угрожающие всерьез прочности европейской демократии и правам человека.     

Существует, однако, и противоположная точка зрения, согласно которой между «Свободой» и европейскими националистическими партиями лежит пропасть, которая становится очевидной только при адекватном понимании европейского контекста. Дескать, взгляды соратников Тягнибока явно экстремистские и неонацистские и свойственны в Европе только маргинальным группам. Парламентарии же в западных странах пытаются играть по общепринятым правилам, дистанцируются от наиболее радикальных акций единомышленников и не имеют прямых связей с неонацистами (а если имели в прошлом, то стараются это не афишировать).                              

Евроинтеграция по-«свободовски»

Повод остановиться на теме «нормативности» европейского национализма Тягнибоком и его соратниками дали сами европейские ультраправые.

Активно эксплуатируя свои международные связи в пропагандистских целях, «Свобода» неоднократно подчеркивала, что входит в Альянс европейских национальных движений, созданный в 2009 г. по инициативе лидеров «Йоббика». В Альянс входят такие партии, как итальянская «Фьямма Триколоре» и Британская национальная партия. Поначалу в объединение входил также французский Национальный фронт, однако Марин Ле Пен вывела НФ из Альянса, сочтя партии, которые он объединяет, слишком радикальными. Известный специалист по ультраправым, доцент кафедры политологии Национального университета «Киево-Могилянская академия» д-р Андреас Умланд отмечает, что в Альянс «входят не просто правопопулистские группировки, а правоэкстремистские, частично даже фашистские».

Однако в январе 2013 г. польский общественный деятель и бывший депутат Сейма от национал-популистской партии «Самооборона», директор Европейского центра геополитического анализа Матеуш Пискорский заявил в интервью газете «2000», что Альянс исключил ВО «Свобода» из своего состава. По его словам, «высказывания партии «Свобода» выходят за рамки стандартов, принятых даже радикальными националистическими движениями Западной Европы». Пискорский утверждал, что украинская националистическая партия «отличается от ряда праворадикальных сил Западной Европы […] прямыми, непосредственно связанными с нацистской идеологией лозунгами. Конечно, можно распространять националистические лозунги, но (в Европе —  В.Л.) все это обычно происходит в рамках соблюдения правил демократии и основных прав человека. «Свобода» — какая-то патология гитлеровского толка. У этой партии нет друзей в Европе, возможно, за исключением немецких неофашистов.[…] В начале 2012 г. на заседании Альянса «Свободе» предоставили возможность для объяснения своих расистских позиций, но «свободовцы» не воспользовались этой возможностью — они ничего четко и аргументированно не объяснили, после чего осенью 2012 г. партию исключили из Альянса».

Честно говоря, сама идея исключения украинской партии из правоэкстремистского объединения за радикализм показалась мне довольно необычной. Даже антисемитизм —  самая неприемлемая в современной Европе форма ксенофобии, от которой большинство респектабельных правых давно отказались в пользу мигрантофобии, вряд ли присущ «Свободе» в большей степени, нежели партиям, входящим в Альянс. Например, Ник Гриффин, председатель Британской национальной партии, в свое время был даже осужден за яростное отрицание Холокоста. Не помню, чтобы кто-то из руководства «Свободы» открыто позволял себе усомниться в существовании газовых камер, а некоторые даже были замечены за возложением венков в Бабьем Яру 29 сентября, в день памяти жертв расстрелов. Скандалы в связи с антисемитскими высказываниями, в том числе с трибуны венгерского парламента, в последний год преследуют «Йоббик», вызывая возмущение в венгерском обществе. Депутат от «Свободы» Игорь Мирошниченко с его несдержанностью в социальных сетях выглядит на этом фоне почти невинно.    

Все это заставило предположить, что информация об исключении «Свободы» из Альянса, озвученная польским политиком, не вполне корректна. Тут необходимо пояснить, что Матеуш Пискорский — персонаж своеобразный. Группа, которую он возглавлял в юности, могла быть названа неофашистской как минимум с тем же основанием, что и СНПУ. Потом, правда, молодой человек заделался депутатом, а сейчас называет себя политологом, тесно сотрудничая с CIS EMO — российской пропагандистской структурой, специализирующейся на выгодной для Кремля оценке выборов в разных странах, руководство которой также имеет неонацистский бекграунд.

Сообщение об исключении украинских радикалов из Альянса быстро разошлось по новостным сайтам и вскоре было опровергнуто пресс-службой «Свободы». Согласно пресс-службе «Свободы», руководитель АЕНД Бруно Гольниш подтвердил, что информация об исключении украинской партии из объединения не соответствует действительности.  Правда, пресс-служба «Свободы» как минимум слукавила. В недавней статье самого Гольниша, опубликованной на его официальном сайте,  приводится список не только организаций, являющихся членами Альянса, но и индивидуальных членов (физических лиц), в котором нет ни «Свободы», ни ее конкретных представителей.            

Дело в том, что украинская партия никогда не была полноправным членом Альянса и не могла им быть. Как разъяснил в комментарии нашей газете известный специалист по правому радикализму, научный сотрудник Института гуманитарных исследований д-р Антон Шеховцов, эта структура объединяет только партии стран, входящих в ЕС. Вместе с тем «Свобода» принимала участие в работе отдельных конференций АЕНД в качестве наблюдателя.

Вскоре и сам Гольниш окончательно внес ясность в этот вопрос, подтвердив, что «Свобода» имела и сохраняет свой статус наблюдателя в Альянсе. При этом лидер объединения признал существование проблем между представителями «Свободы», с одной стороны, и польскими и венгерскими националистами — с другой. Конфликты вызваны как взаимными историческими претензиями, связанными с неоднозначными периодами истории Восточной Галиции и Закарпатья, так и современной ситуацией в приграничных регионах. «Свобода» полагает, что польские и венгерские националисты мечтают об имперском реванше и уже осуществляют экспансию на украинскую территорию. Со своей стороны наши западные соседи имеют все основания считать, что «Свобода» стремится стереть все следы присутствия в регионе поляков и венгров (вплоть до прямого вандализма в отношении памятников) и реально угрожает правам национальных меньшинств.      

«Разборки» «по аграрному вопросу» (кто кого закопает в землю) между различными националистическими группировками на самом деле малоинтересны стороннему наблюдателю. А вот вопрос, насколько идеология «Свободы» является приемлемой в Европе, хотя бы для местных национал-радикалов, остается открытым.

Все, как у людей?

Политолог Андреас Умланд в «Зеркале недели» приводит несколько особенностей, выделяющих украинский правый радикализм из ряда подобных явлений в других странах. По его мнению, в отличие от европейских стран, суверенитет и идентичность Украины действительно «подвергаются реальной и существенной внешней опасности со стороны путинской России». Не вполне соглашусь с экспертом в оценке серьезности угрозы украинскому суверенитету со стороны Кремля (я скорее расцениваю ее как символическую), тем не менее, не могу не признать, что многие в Украине воспринимают ее как вполне реальную.    

В этом контексте, пишет дальше Умланд, «русофобия СНПУ/«Свободы» выглядит менее патологичной», а «враждебность к Кремлю» играет роль важного связующего звена между украинскими радикалами и «различными национал-либерально или национал-демократически ориентированными политическими и интеллектуальными течениями». Продолжая мысль эксперта, добавлю, что этот фактор обрекает на неудачу любые публичные кампании против «Свободы», направленные на умеренно-националистическую или либеральную проевропейскую аудиторию.

В то же время Умланд обращает внимание на отсутствие в нашей стране стратегии общественной изоляции, которая осуществляется в Европе в отношении подобных «Свободе» национал-радикальных групп. В частности, эксперт утверждает, что «политика «санитарного кордона» со стороны европейских демократических партий проводится, например, в отношении коллег Тягнибока по АЕНД, которые «в своих странах общественно стигматизированы и политически изолированы».    

Понятно, что тезис Пискорского о какой-то запредельной, недопустимой для европейских «коллег» радикальности «Свободы» носит скорее пропагандистский характер и вряд ли реально связан с какими-то особенностями идеологии этой партии.   Политолог Шеховцов по просьбе «Хадашот» так прокомментировал это утверждение: «Западноевропейские крайне правые партии очень неоднородны, поэтому сравнение «Свободы» с целым массивом европейского правого радикализма представляется малообоснованным. Тем не менее главным отличием «Свободы» от  большинства «электорабельных» крайне правых в Западной Европе является ее история, а именно организационные корни в откровенно фашистской Социал-национальной партии Украины, а также недостаточное дистанцирование от неонацистских или фашистских течений внутри партии. Другими словами, в отличие от «Свободы», ее западноевропейские «братья по оружию» не стали бы заявлять о преемственности курсу СНПУ и постарались бы изолировать — вплоть до изгнания из партии — своих наиболее одиозных членов. Кроме того, если не брать в расчет правоэкстремистские/неонацистские партии вроде НДПГ в Германии или греческой «Золотой зари», то «Свобода» разительно отличается от западноевропейских собратьев и тем, что она удивительным образом объединяет представителей уличных субкультур, практикующих физическое насилие против «врагов нации», и образованных людей, в какой-то степени являющихся частью украинской элиты».  

«По своей идеологии и риторике «Свобода» в целом схожа с праворадикальными партиями в бывших соцстранах Центральной и Восточной Европы, — продолжает исследователь. — Несомненно, в идеологии «Свободы» присутствуют элементы антисемитизма — обычно в завуалированной форме. Вместе с тем ее нельзя назвать собственно антисемитской партией, так как элементы антисемитизма являются для нее периферийными и скорее представляют собой некоторую дань «традиционному антисемитизму», свойственному украинскому националистическому движению в целом. Следует также отметить, что элементы антисемитизма в риторике, например, венгерского «Йоббика» или «Лиги польских семей» гораздо более выражены, чем у «Свободы».

Таким образом, эксперты единодушны в том, что идеология «Свободы» лежит в рамках существующего в современной Европе политического спектра. Украинские национал-радикалы, как и их европейские соратники, балансируют на грани дозволенного и запрещенного, прибегают к уклончивым намекам и эзопову языку, временами эпатируют обывателя радикальными заявлениями, временами надевают маску респектабельных политиков, завоевывая поддержку значительной части избирателей.

А вот украинский социально-политический контекст, где растет популярность  правого радикализма, значительно отличается от европейского. Отсутствие сколько-нибудь серьезной изоляции «Свободы» со стороны центристских партий (в настоящий момент это, в первую очередь, союзники национал-радикалов по оппозиции) вызвано не только реальной или мнимой угрозой украинскому суверенитету со стороны России. Не в меньшей степени, как мне кажется, такое положение обусловлено слабостью нашего гражданского общества, отсутствием действительно укорененных в политической культуре представлений о том, что допустимо, а что нет. Другими словами, реальной угрозе подвергается слабая и неуверенно стоящая на ногах украинская демократия. Конечно, угроза эта исходит, в первую очередь, от авторитарной власти. И определенную роль в борьбе между демократическими ценностями, с одной стороны, и авторитарным прессингом с другой, играют и украинские правые радикалы.

Успех «Свободы» — это неприятно, но не проблема сама по себе. А лишь симптом более серьезных системных трудностей, переживаемых нашим обществом.         

Вячеслав Лихачев, специально для «Хадашот»