Жак Бержье

Он чувствовал: близится время уходить. Постарался завершить все важные дела. Повидался, с кем хотел, незаметно прощаясь. Газеты в разделе некрологов сообщили: 23 ноября 1978 года в Париже от кровоизлияния в мозг скончался известный ученый, герой Сопротивления, журналист Жак Бержье...

История земной жизни Жака завершилась в столице Франции. Началась же она в совершенно ином месте — в Одессе.

8 августа 1912 года у Михаила Бергмана (оптовая торговля бакалеей и свой дом в приличном квартале) родился сын Яша. Читать Яшу вроде бы никто не учил. Однако уже в два года мальчик проштудировал свою первую газету. А к четырем годам каким-то одному Б-гу известным способом освоил скорочтение на русском, французском и иврите. У Яши оказалась эйдетическая память: что услышит, увидит, прочтет — запомнит навсегда. 14 языков освоил он за свою жизнь и жаловался, что никак не идет у него финский: ну не идет, зараза такая, и всё!

Город словно оберегал малыша, а ведь он умудрялся находить общий язык и с нищими, и с бродягами, даже с лихими фартовыми... Но над страной задули ветры перемен. Кто только не топтал за первые годы новой жизни одесскую землю: видели тут и немцев в кастрюльных шлемах, и румын, и французов. Рабочая республика, гетманщина, бандитская вольница Мишки Япончика... Ясно, как день, не могло обойтись без погромов. Бергер-старший решил: уберечь семью от жерновов истории поможет лишь бегство. Сначала — в Польшу, к родичам жены, в Кременец, а там посмотрим...

Всё, что можно, обратили в наличность и драгметаллы, и в 1920 году Бергеры успешно пересекли границу Второй Речи Посполитой. Для восьмилетнего Якова сия эпопея не обошлась без досадного казуса. В его штаны зашили изрядную долю семейных драгоценностей. И в самый неподходящий момент, когда шла проверка с трудом выправленных документов на выезд, в Яшино мягкое место коварно впилась заколка от броши из чистого золота. Глаза несчастного выпучились, а губы сжались, сдерживая вопль. «Пани, что такое с вашим хлопцем? Може, есть потреба какая? Так ходите быстрее!» — с вежливой насмешливостью произнес офицер, отдавая паспорта. Так, с золотой булавкой, впившейся пониже спины, вступил Яша в новый для себя мир.

Еврейская слободка города Кременец жила размеренной жизнью XIX века. Тут занимались ремеслами, торговлишкой, ходили в синагогу. В общем, тишь да гладь.

Бергеры поселились у деда — чудотворного раввина. С тех пор дед и внук стали неразлучны. Их так и прозвали в Кременце: Яков-старой да Яша-малой. Дед устроил мальчика в иешиву, изучать священные книги. А еще они долго о чем-то толковали наедине: раввин объяснял ребенку, к тому времени освоившему идиш и польский, и читавшему в день от 4 до 10 книг, основы каббалы.

Рынок в Кременце, 1925. Фото: Алтер Кацизне, shtetlroutes.eu

Каббала каббалой, но больше всего нравились мальчишке книги только появившегося жанра — научной фантастики. Он уже успел прочитать дешевые издания Берроуза, Уэллса, с замиранием сердца следил за похождениями героями «Аэлиты» Толстого. Любимцем же оставался Жюль Верн. Много лет спустя, сражаясь с фашистами за свою вторую родину, Яша выберет в качестве псевдонима фамилию французского писателя.

Всё вроде бы хорошо в Кременце, но не чувствовал отец, что семья устроилась надежно. Решено было переехать в Париж, там, слава Б-гу, тоже родичи есть...

Когда оформляли бумаги, польский писарь ошибся в написании фамилии Бергер латиницей — добавил букву i. «Хм, Бержье... Так вы, оказывается, французы...», — недоверчиво проворчал пограничник Третьей Республики. Так и превратился Яков Бергер в Жака Бержье.

Шли годы. Жак экстерном сдал экзамены и поступил сразу в два высших учебных заведения: изучал прикладную математику в Сорбонне и общую химию в Высшей национальной школе. По мере погружения в академические знания, его всё больше увлекала мысль, что современная наука упускает целый пласт знаний, который ученые презрительно называли мифами, выдумками, чушью. Речь шла об астрологии, нумерологии и, конечно же, алхимии.

С друзьями Жак устроил маленькую лабораторию для проверки некоторых связанных с алхимией идей. Но это увлекательное дело забирало, а не приносило деньги, и молодой ученый в 1936 году становится ассистентом физика Андре Эльброннера. Вспыльчивый, как спичка, и ворчливый французский еврей, был известным изобретателем — он создал первый магнитогидродинамический генератор, устройство, в котором при пересечении магнитного поля электролитом, вырабатывалось электричество. Вместе с ним Жак участвовал в исследованиях тяжелой воды и в синтезе первого в мире искусственного радиоактивного элемента — полония.

«Ну что вы носитесь со своей алхимией, идиот! — кричал во время жаркого спора на друга-ассистента Эльброннер, — вы же талантливый физик, а тратите свое время на фантазии! Кстати, желаете поговорить с настоящим алхимиком? Кто он? Так, один мой давний приятель...»

И вот долгожданная встреча. Тени скрывают лицо посетителя, а твердый, глубокий голос с достоинством произносит: «Работы, которыми занимаетесь вы и вам подобные, ужасающе опасны, опасны для всего человечества. Ядерная энергия способна уничтожить целые города».

В тот вечер Жак беседовал с посвященным, носившим псевдоним Фулканелли. Этот удивительный человек исчез, оставив людям две книги о тайном: «Тайны готических соборов» и «Тайны философии». А еще — загадку своей личности: его подлинное имя неизвестно до сих пор.

Париж, 1930-е

Между тем в соседней Германии канцлером стал австриец, которого тоже притягивало древнее знание и завораживала его темная сторона. Из Третьего Рейха стали уезжать ученые, писатели, художники — евреи. Бержье уловил уже знакомое ему ощущение надвигавшейся катастрофы. Казалось, запахло смертью, как в России перед эпохой потрясений, как в Польше...

Когда-то в детстве Жак прочитал книгу Киплинга «Ким» и был очарован приключениями бездомного индийского мальчишки, работавшего на английскую разведку. Там он почерпнул выражение «Большая Игра» — схватка мировых держав за первенство. Что ж, пора попробовать себя в этой «Игре», и пешкой он быть не собирается!

Он общался со всеми, налаживал связи и был внешне лишен всякого страха. Молодого худощавого еврея в круглых очках принимали, уважали и слегка побаивались даже анархо-террористы, готовые хоть сейчас кого-нибудь взорвать. Почему? Ну, нет в нем  жалости — прежде всего к себе.

В годовщину поджога Рейхстага в Берлине шел премьерный показ исторической картины о жизни Рима эпохи Нерона: роскошь патрициев, муки христиан, пожар Великого Города. Газеты с упоением писали, что звезда экрана, игравшая жену императора, купалась в настоящем ослином молоке! Публика восхищалась и валом валила в кинозалы. Когда потрясенные зрители выходили на свет, неприметные люди раздавали им листовки: «Нерон поджег Рим и обвинил во всем христиан. Он лгал. Гитлер поджег Рейхстаг и обвинил во всем коммунистов. Он лжет! Проснись, Германия!» Акцию придумал и провел с немецкими товарищами по борьбе Жак Бержье. Так начинала формироваться сеть из людей, позже ставшая основой Сопротивления в Европе.

После «странной» войны с Германией 22 июня 1940 года Третья Республика позорно капитулировала. Но по всей оккупированной территории действовали замаскированные ячейки Сопротивления, на организацию которых у господина Бержье с друзьями ушло немало времени.

Жак прервал связь с родителями, чтобы уберечь их в случае провала. Он теперь и не Бержье вовсе. В кармане — прекрасно сработанные бумаги на имя некого Верна. Уже собраны мощные радиопередатчики, которые, благодаря паре технических штучек Жака, не могут засечь оккупанты. Базой Верна отныне становится Лион — город тайн и туманов. Установлены связи с английской разведкой и со «Свободной Францией» де Голля. Организован саботаж на предприятиях, проводятся акции возмездия: пропадают предатели и оккупанты. Одного особо жестокого офицера гестапо сожгли заживо, подменив ему дорогой портфель на точно такой же — с зажигательной бомбой. Устройство адской машины придумал Верн. А когда у нацистов случился ступор после Сталинградской битвы, группа Сопротивления заменила все дорожные знаки в районе Лиона. Надписи гласили: «На Сталинград — в могилы!»

Удостоверение бойца «Свободной Франции» на имя Жака Бержье

Собирается информация. Немцы ищут специалистов по производству кислорода... Исчезли люди, причастные к изучению реактивного движения... Закрыты прибрежные зоны у пролива Ла-Манш... Неужели враг собирается использовать сверхмощные ракеты? Таак! Срочное сообщение друзьям за пролив!

Информацию передавали разными способами, например, в гробу с «покойником», который оживал при пересечении границы. А в складках кожи свиньи можно спрятать маленький контейнер, потом на станции свой человек встретит животное. Да еще раз в месяц маленький, почти бесшумный самолет садится в неприметной бухточке на побережье и забирает посылку — бумаги, микропленки, документы…

Сразу им не поверили — ну да, чудо-оружие, как же! Да в Берлине просто бредят им! И вы туда же... Так было до первого ракетного обстрела Англии... Ракеты «Фау» прозвали «застывшим молниями» — за ними надолго оставался инверсионный след.

С огромным трудом, рискуя жизнями, теряя друзей, лионская сеть сопротивления, названная в честь великого путешественника Марко Поло, добыла координаты тайного завода по производству ракет «Фау» и всех пусковых установок на французском побережье.

В августе 1943 года британские бомбовозы затмили небо над секретной базой острова Пенемюнде. Стереть базу с лица земли не удалось, но работы прервались чуть ли не на год. В бешенстве фюрер приказал начальнику ПВО базы застрелиться, что тот немедленно и сделал...

Ракета «Фау-2» в Пенемюнде

Ответный ход гестапо, где заправлял «лионский мясник» Барбье, не заставил себя ждать. Сеть «Марко Поло» была разгромлена. Арестовали (почти случайно!) и Жака Верна-Бержье. В момент, когда на руках Жака защелкнулись наручники, из его тела ушло напряжение. «Жизнь кончена, — подумал он, — но мы сделали всё, что могли. Всё». Был серый день 23 ноября 1943 года.

Его поместили в форт Монлюк и три недели подвергали допросам с пристрастием. Мучили больно, но аккуратно. Били, требуя адрес Чайковского (нашли его записную книжку с пометками о музыке). Однажды имитировали расстрел: вывезли на стрельбище, поставили на краю рва с завязанными глазами. Очереди разорвали воздух над головой. Когда сняли повязку и усадили в машину, он с презрением бросил офицеру: «Ведёте себя как злые дети, честное слово».

Однажды Верн мельком увидел своё «дело». На папке в верхнем углу зловеще раскорячились две готические буквы N. Жак знал, что это такое: Nacht und Nebel («Ночь и Туман»). Так помечали людей, которых следовало отправить в лагерь уничтожения без имени, без переписки...

Верна направили в штрафной лагерь Ной Бремме. Здесь не убивали, не заставляли работать, но изощренно мучили, называя это «организацией особого режима». При очень скудном пайке редко кто выдерживал две недели. Бержье избивали, заставляли влезать на столб и прыгать на корточках, бросали на талый снег.

Жак научился впадать в транс, внешне напоминавший потерю сознания. Эсэсовцы делали ставки — когда же окочурится этот еврейчик. «К концу недели!» — заявил комендант. — Ставлю бутылку шнапса!» Он проиграл три бутылки. К исходу третьей недели пришло распоряжение отправить заключенного Верна в лагерь Маутхаузен.

Вскоре Жак уже входил в руководство подпольной организации, объединившей заключенных из разных стран. В конце апреля 1945-го подпольщики сорвали план тотальной ликвидации лагеря. 3 мая большая часть эсесовцев пустилась в бега. День, когда американские части вошли на территорию Маутхаузена для Бержье начался так: «Мой лагерный товарищ, русский, до войны у себя на родине был крупным специалистом по антирелигиозной пропаганде. Увидев, как на холм выезжает американский джип, он истово перекрестился и проникновенно выдохнул: «Слава Б-гу!».

Освобождение Маутхаузена

А уже 19 мая «летающая крепость» везла Верна-Бержье в Париж. Весил он к тому времени 35 килограмм. До начала 1950-х годов человек, которого товарищи по Сопротивлению продолжали звать Верном, был на службе возрожденной Франции. Он возглавил группу в секретной службе, занимавшуюся поиском нацистских секретных технологий. Агенты Бержье слали ему информацию со всей страны. Им удалось раскрыть местонахождение чертежей последних разработок Мессершмитта, захватить «Фау-1» и «Фау-2», допросить многих немецких ученых. Был вывезен из Шварцвальда во Францию профессор Бертольда, занимавшийся радиометрией в компании, разрабатывавшей для Люфтваффе реактивный самолет в форме крыла.

Война, время, проведенное в лагерях и два города, стертые в мановение ока с лица Земли, сформировали в Бержье убеждение, что часто человечество оказывается морально не готово к ответственности за последствия научных открытий. Словно мальчишке, который позволяет себе стрельнуть мелкой пулькой из рогатки в голубя, попадает в руки тяжелый пулемет... Жак решил отойти от занятий академической наукой и посвятить себя исследованию чудесного и небывальщины, о чем и сообщала его визитка.

Так рождались удивительные публикации, ставившие перед читателями фундаментальные вопросы бытия — куда идет человечество: в светлое будущее с космическими полетами и отсутствием границ, или к полному уничтожению.

Итогом стали 49 книг, из которых на русский переведено лишь семь. Например, работа «Проклятые книги» посвящена таинственным трудам, содержащим опасные для человека знания, связанные с управлением массами, изменением реальности и использованием ядерной энергии.

Первое издание «Утро магов»	«Легендой не был»

Самой известной его работой стала «Утро магов», написанная в содружестве с журналистом Луи Повелем. В ней впервые для широкой публики разъяснялась оккультная доктрина нацизма, старавшегося воплотить Ад на нашей планете.

Бержье многое сделал для развития жанра научной фантастики в послевоенной Франции, особенно он ценил Ивана Ефремова и молодых тогда братьев Стругацких.

За год до своего ухода он издал последнюю книгу — автобиографию под названием «Легендой не был». Только это не совсем так. Был легендой Яша-Жак, был... В 1966 году вышел фильм, названный «Застывшие молнии». Там не говорилось прямо о Бержье, но рассказывалась история борьбы с нацистским «чудо-оружием». А в 1968 году Жак был увековечен в одном из комиксов серии «Приключения Тинтина», необычайно популярном во Франции.

Впрочем, Жак никогда не гнался за славой. Его именем хотели назвать улицу в Лионе. Он изящно отклонил предложение: «Поверьте, я еще сделаю что-нибудь великое и, увековечивая мою память, что-то назовут. А вот мой друг, отдавший «Свободной Франции» всё, даже жизнь»... Улицу назвали в честь человека, руководившего группой Сопротивления после ареста Жака — Рене Пелле.

Яков Михайлович Бергман шагнул в вечность 23 ноября 1978 года. Наследие его может показаться сомнительным и неясным. Но лучше дадим слово ему: «Воображение — очень тонкий инструмент, и его надо научиться применять по своей воле. Где бы мы были, если бы не воображали себе ОСВОБОЖДЕНИЕ? Никакая способность ума не достигает больших глубин, чем воображение; оно — великий ныряльщик».

Сергей Константинов, STMEGI

Публикуется в сокращении