В далеком теперь 90-м году мой друг, еврей с украинской фамилией, предложил поднять тост за мою на тот момент жену, украинку с фамилией, произведённой от еврейского имени Давид:

— Давайте выпьем за Галу! С этой красавицей-хохлушечкой Орлову по-настоящему повезло!

Все радостно метнулись чокаться, но я попросил «алаверды» и продолжил его тост, употребив слово, которого уже много лет не было в моем бытовом лексиконе:

— Давайте заодно выпьем и за Лену, красавицу-жидовочку, с которой так повезло Валере!

Повисла зловещая тишина. Евреи потянулись за вилками, дружок побагровел и заорал:

— Ты не охренел?!!

В пивной бы закончилось битьем кружек об головы, но мы дружили многие годы, и дело закончилось сумбурным филологическим диспутом:

— А что, «хохол» разве — обидное?

— Да, в деревне, откуда мои родители, это слово недопустимо и считается оскорблением.

— Так ведь «жид» — обзывательство, а «хохол» — так, по-доброму.

— Любой антисемит в оправдание себе скажет, что «жид» — слово литературное, его и Пушкин, и Достоевский любили в строку вставить.

— В Польше евреи сами себя так называют!

— А в Одессе по морде можно огрести!

— Вон, Саня Шевченко — украинец, а кроме как «хохлом» себя не называет!

— Я вообще живу в Хохловском переулке, что мне теперь адрес нельзя говорить?

Закончилось всё миром и детскими дразнилками типа «жид по верёвочке бежит» и «шёл хохол, насрал на пол», договорились, что при мне и в моем доме слово «хохол» никогда не прозвучит как обозначение украинца. В анекдоте — да, в шутку — да кто бы спорил, но не обращенное к конкретному человеку или к народу. Таким стало одно из неписаных правил нашего маленького сообщества, нашей социальной авоськи. И за 25 лет его никто не нарушил, даже после того, как мы с виновницей инцидента благополучно развелись.

Почему так подробно? Да просто то, что происходит в последнее время на «Фейсбуке», вся эта идиотская свистопляска вокруг банов и блокировки за считающееся шуточным в России и оскорбительным в Украине слово до смешного напоминает описанный выше случай. Вернее — до грустного. Аргументы — те же, оправдания — такие же нелепые. Непонимание одним другого — такое же природное и естественное. Подсознательное, внедренное ощущение превосходства одного над другим, другого над третьим и третьего над первыми двумя — выплевывается в злобе, которая тем ядовитей и грубей, чем ниже уровень развития, образованности или терпимости говорящего.

Десятки блогеров повторили банный подвиг Кононенко с цитатой из Пушкина, подняв над своими страничками невидимые таблички Je Suis Skazhuhohol. МИД РФ в лице Захаровой язвительно вопрошает, можно ли употреблять слово «кацап», депутаты Госдумы требуют заблокировать американские соцсети, цитатами из Пушкина, Гоголя, Достоевского и Бродского сыплют те, кто их никогда не читал. Мы же — по-доброму! Мы же по-братски! Мы же литературно! Мы же шутили! А нас за это какой-то Цукерберг банит по указке жидобандеровцев, хунты, фашистов и карателей! Они там — «Москаляку на гиляку», а нам нельзя запорожскую причёску назвать как она называется?

Вот тут, уважаемые, стоп! Открываем «Википедию», читаем: «Хохол (жен. хохлушка) — этнофолизм, уничижительное или оскорбительное, иногда шутливое прозвище украинцев». Особое внимание прошу обратить на «иногда шутливое». Это — на заметку редакторам и ведущим программ на российских государственных каналах и радиостанциях. Заумное словечко «этнофолизм» разбирается просто: «этнос» — род, племя и «фоли» — дурной, ничтожный. Так вот оно, оказывается, что! Пусть тот, кто ни разу не сказал во дворе, в очереди, в армии или на «Фейсбуке» «чурка», «жид», «черножопый», «чучмек», «бульбаш» или «чухна» — бросит в меня коммент!

Бытовой расизм и ксенофобия начинаются с введения в норму невинных и шутливых обозначений «чужих». История формирования подобной лексики насчитывает многие века и, как показывает практика, всплески популярности языка вражды всегда предшествуют конфликтам, погромам и войнам. От «жида» — один шаг до «крови православных младенцев», «сионистского заговора», Холокоста и «дела врачей»; от «хохла» — до «жидобандеровцев», «кровавой хунты», «распятых мальчиков», «легионов НАТО», и «дойдем до Киева!»

Не думаю, что есть язык, который мог бы поспорить с «великим и могучим» по разнообразию оскорбительных для других народов наименований. Досталось в нашем вокабуляре и немцам, и французам, и итальянцам, и японцам с китайцами. Что уж говорить о бывших и нынешних соотечественниках — грузинах, армянах, чукчах, мордве, татарах, узбеках, азербайджанцах, прибалтах… У нас — просто: назначь нам врага, покажи на него пальцем с телеэкрана и уже готов язык вражды, Киселёву с Соловьёвым даже придумывать ничего не нужно, разве что акцентики расставить да напомнить детскую дразнилку и давнюю ссору в песочнице.

Самая ожесточенная война языков начинается при конфликте стран этнически или лингвистически родственных. Мы же понимаем, что нам кричат из реального или виртуального окопа противника.

Кстати, вопрос для обидчивых на прозвища для русских за границей: знаете ли вы, как нас, русских, называет оскорбленный запретом на «хохлов» МИД России? Приготовились? Отвечаю: «кривичи»! Ну да, в Латвии до сих пор считают, что их восточный сосед, как и в старину, — племя кривичей, давно растворившееся в плавильном котле русской нации. Не верите? Посмотрите на вывеску российского посольства в Риге, там синим по белому написано: Krievijas vestniecibas Latvija, что значит «посольство кривичей в Латвии». В Финляндии русских официально называют «вендами», в Китае — «оласы», в Бурятии — «ородууд», в Адыгее — вообще — «урысхэр». Что, разве никому не обидно и не досадно, что на «хэр» заканчивается?

К чему это я? Да к поднятому у нас крику вокруг не обсуждавшегося еще законопроекта по переименованию России в Украине. Представляю, если они примут адыгейское название? А чего кричать? Каждая страна имеет право на свой язык и свою экзотопонимику. Называем же мы, никого не спросясь, Мадьярию «Венгрией», а Шокерию — «Албанией», не вызывая этим фейсбучных и парламентских дебатов. Как бы (если вдруг) ни решили нас называть украинцы, это их право, такое же, как и наше — писать «Белоруссия», «Алма-Ата», «Таллин», «Париж» и «Канны». Мы тоже можем переименовать (исключительно для себя) и Украину, и Киев, и Китай. Довольно много геморроя с перепечаткой энциклопедий, карт и глобусов, но, поверьте, ничего нам за это не будет. Государственный язык принадлежит государству, и оно может делать с ним, что хочет, — хоть мат запретить (зря, кстати), хоть телефон «гравицапой» назвать.

Возвращаясь к «хохлам» и обращаясь к за них невинно пострадавшим и забаненным, хочу сказать в завершение одно: господа, давайте не будем паясничать и передёргивать карты, словцо-то — так себе, доброе и литературное. Его популярность и общеупотребимость для обозначения украинцев расцвело только на фоне массированной антиукраинской кампании, вызванной необходимостью оправдать любые действия России в Крыму и в Донбассе. Призыв в союзники по «русскому миру» Пушкина, Достоевского или Бродского притянут за уши и не оправдывает никоим образом оскорблений неискренне называемого «братским» народа. Пушкину его талант не мешал презирать Мазепу и «малороссов», в Достоевском легко уживались великий писатель и антисемит, Бродский легко и свободно выражал в стихах свою украинофобию без шуточек и приписываемого ему задним числом эзопова языка.

Каждое сказанное и написанное вами слово, даже в великих кавычках, — слово ваше, каждое оскорбление в перепосте — оскорбление, которое наносите вы.

Мне лично жаль, что «Фейсбук» стал площадкой для организованных информационных атак и защищает нас от них порой механически и неуклюже. Думаю, Цукербергу и facebook c миллиардом пользователей есть чем заняться, кроме российско-украинских информационных войн, в которых вчера, навалившись, побеждали ольгинские тролли, а сегодня с баном за «хохлов» верх взяли «інформаційні війська України».

А ля гер ком а ля гер.

Умейте проигрывать или свалите на «Одноклассники» и «Вконтакте», там не банят.

На поле брани победителей не будет.

Андрей Орлов (Орлуша),
блокировавший за «хохлов» на 25 лет раньше, чем Facebook