Что изменили парламентские выборы в Израиле, кто стал их истинным победителем и почему русскоязычный избиратель ненавидит ортодоксальных евреев больше, чем стремится к созданию правого правительства — в интервью с политтехнологом, бывшим советником министра просвещения и внутренних дел Израиля Алексеем Цесарским.  

— Как известно, главная причина перевыборов — отказ лидера «русской» партии НДИ Авигдора Либермана присоединиться к правой коалиции. Настаивая на создании правительства национального единства с левоцентристским блоком «Кахоль-Лаван» («Бело-голубые»), чем руководствуется Либерман, еще не так давно утверждавший, что правее него только стенка? 

— Это тонкий политический расчет. Осознав после прошлых выборов, что без него не создать коалицию, лидер НДИ пошел ва-банк, убив при этом несколько зайцев. Во-первых, он «не прогнулся» под религиозных, не согласившись на изменение закона о призыве ортодоксов, который прошел в первом чтении до выборов. Обычно после этого закон обрастает поправками, но для развала правой коалиции нужна была веская причина. К тому же это хорошо сочеталось с предвыборным лозунгом НДИ — «Либерман не прогнется». Так партия укрепила имидж в глазах ядерного электората, хотя за 20 лет в Кнессете почти ничего не добилась для русскоязычной общины.

Во-вторых, этот шаг продемонстрировал сторонникам других партий, что НДИ не на словах, а на деле борется с религиозным диктатом, что расширило электоральную базу Либермана. На нынешних выборах за него голосовали не только русскоязычные, но и многие светские сабры.

В-третьих, это ослабило позиции премьер-министра Нетаниягу, который впервые в истории не смог сформировать коалицию. На этих выборах лидер НДИ должен был закрепить успех, конвертировав его в мандаты. Для этого партия обратилась к новой целевой аудитории, выдвинув два тезиса. Во-первых — мы за еврейскую страну, но без религиозного диктата. Во-вторых — мы за правительство национального единства. Согласно опросам, этого хотели большинство избирателей, за счет которых Либерман почти удвоил поддержку своей политической силы.

При этом, новые выборы почти ничего не изменили: у правого лагеря по-прежнему нет 61 мандата без Либермана. Между тем свой результат улучшили ортодоксы из ШАС, Объединенный арабский список и, разумеется, НДИ.

— Партия усилила свое присутствие в Кнессете до 8 мандатов. А чем руководствовались «русские» избиратели НДИ, традиционно поддерживающие правый лагерь?

— Это очень интересный момент. Оказалось, что русскоязычный избиратель ненавидит ортодоксальных евреев больше, чем стремится к созданию правого правительства. Либерман понял это лучше других политиков, сделав «фишкой» избирательной кампании.

— Не признак ли это того, что спустя 30 лет после начала Большой алии, остаются специфически «русские» проблемы и вошедшие в плоть и кровь стереотипы, способные мобилизовать электорат? То есть, интеграция не была столь успешной, как об этом часто говорят?

— У интеграции много граней. С профессиональной точки зрения нет сомнений, что интеграция оказалось успешной, учитывая, что Израиль принял почти миллион репатриантов за несколько лет. Многие работают по профессии, у репатриантов 1990-х растут здесь дети и внуки, уже забывшие русский язык. Но остаются и специфические  проблемы. Существует стеклянный потолок в госучреждениях и других структурах. Не решены вопросы пенсионного обеспечения, не все обеспечены достойным и при этом недорогим жильем. Периодически возникает напряженность в отношении религии и государства, что и было обыграно на этих выборах НДИ, и в какой-то степени «Кахоль-Лаван».

Ицхак Шамир и Шимон Перес в правительстве национального единства, сер. 1980-х

— А что плохого в правительстве национального единства, опирающегося на устойчивое большинство без радикалов слева и справа? Неужели между Ицхаком Шамиром и Шимоном Пересом в середине 1980-х было меньше идеологических разногласий, чем между «Ликудом» и «Кахоль-Лаван»? Куда больше! Но, несмотря ни на что, их тандем был довольно успешен.

— Дело в том, что ПНЕ создается в экстренных ситуациях. В противном случае такое правительство крайне нестабильно и может развалиться в любую минуту из-за капризов партнеров. В периоды тяжелых испытаний политики подобное поведение позволить себе не могут. То, что предлагает НДИ — это коалиция «против» (в данном случае против религиозных), а не «за», когда партии объединяются на основе схожих взглядов на внутреннюю и внешнюю политику. Как бы то ни было, политики должны объединять народ, а не сеять ненависть друг к другу.

— Невероятная раздробленность политической карты — не является ли это свидетельством глубокой фрагментации израильского общества, где каждый сам за себя и при этом ведет войну против всех? Как сложить осколки этой мозаики в единый паззл?

— Израильское общество всегда было фрагментировано, ведь у нас собрались евреи со всего мира, с разным культурным багажом, уровнем религиозности, мировоззрением. Но сплачивает нас намного больше, чем разъединяет, и цель политиков — объединять эти фрагменты, а не наоборот. Искусный политик должен находить компромиссы и на основе самого широкого консенсуса сплотить как можно больше политических сил, никого априори не бойкотируя.  

— Каждую избирательную кампанию традиционно называют грязной, но нынешняя заслужила этот эпитет вдвойне. На что шли партии в попытках привлечь электорат?

— Я не назвал бы эту кампанию самой грязной. Вероятно, такое впечатление сложилось у русскоязычного избирателя, поскольку особенно жестокие бои велись между «Ликудом» и НДИ на «русской» улице. Но на самом деле все было ожидаемо. В НДИ обвиняли Нетаниягу в том, что он продаст Израиль ортодоксам, а «Ликуд» попрекал Либермана «левизной». Параллельно «Кахоль-Лаван» наклеил на Нетаниягу имидж коррупционера, а тот упирал на некомпетентность лидеров «бело-голубых».

Предвыборный плакат «Ликуда» в Иерусалиме

— Что сделала партия власти, чтобы привлечь на свою сторону бывших репатриантов из бывшего СССР? Воспринимаются ли спикер Кнессета Юлий Эдельштейн и министр экологии Зеэв Элькин «своими» или давно стали частью израильского мейнстрима?

— Прежде всего, ни Эдельштейн, ни Элькин не позиционируют себя как представители «русской улицы», хотя они тоже участвовали в кампейне. На этот раз у «Ликуда» была очень агрессивная русскоязычная кампания с целью отхватить у Либермана часть голосов. Все шло в ход — переманивание активистов НДИ, создание большого русскоязычного штаба, назначение советника главы правительства по делам репатриантов, неоднократные встречи премьер-министра и его жены с олим, русскоязычными блогерами и журналистами, поездки Нетаниягу в Украину и Россию перед выборами, обещания решить почти все проблемы на русскоязычной улице и т.д.   

— Ты приехал в Израиль в 10 лет, окончил здесь школу, отслужил. Отличается ли модель голосования у полуторного поколения от предпочтений репатриантов, приехавших в страну в сознательном возрасте?

— Несомненно, отличается. Все исследования указывают на то, что мое поколение голосует в среднем как коренные израильтяне. Первое поколение Большой алии более традиционно и поддерживает, главным образом, НДИ, «Ликуд» и более правые партии.

— В завершение хочу спросить не о контурах будущей коалиции — это сродни гаданию на кофейной гуще. Твой прогноз — сколь долго еще «русский» голос будет определять исход выборов в Израиле? И возможен ли в этом, ориентированном на правых секторе, дрейф политических симпатий в сторону центра? 

— «Русский» голос далеко не всегда определяет исход выборов в Израиле, но пока не будут решены специфические проблемы этого сектора, он не исчезнет с политической карты. Судя по успеху НДИ — правая идеология далеко не всегда ключ к сердцу среднестатистического русскоязычного израильтянина.  Но, как я уже сказал, молодое поколение более открыто, и в целом голосует как сверстники-сабры. При этом надо понимать, что большинство избирателей-евреев  в Израиле — правые, так что нет ничего удивительного в том, что и большинство выходцев из бывшего СССР поддерживает правые партии.  

Один из «русских» магазинов

Что касается коалиции, то действительно сложно предугадать ее состав на данном этапе.  Вариантов развития событий очень много. К примеру, в прошлом уже действовала  коалиция, не имеющая 61 мандата. Она опиралась на ультралевые голоса, которые официально в коалицию не входили, но поддерживали ее в Кнессете с целью дать шанс мирным переговорам. Еще один вариант — партия «Кахоль-Лаван» расколется, и одна из ее частей присоединится к правому правительству Нетаниягу. Или Либерман передумает. В любом случае — без отказа от бойкота или раскола тут не обойтись. Кому-то придется «слезть с дерева» и скоро мы узнаем кому именно, поскольку третьи за год парламентские выборы крайне маловероятны.

Беседовал Михаил Гольд